Сибмама - о семье, беременности и детях

Наташка

восхитительная статья о спарже http://www.snob.ru/selected/entry/61699

_________________
Марьяше 19 лет 2 месяца 30 дней
Олесе 12 лет 3 месяца 27 дней
Кире 2 годa 11 месяцев 29 дней

Мой Питер

Мои рассказы о поездках в дневнике

Канал с фотографиями в телеге natalia_ocheva

Наташка

Интересная статья про сою http://mi-amorcito.livejournal.com/66816.html#cutid1

_________________
Марьяше 19 лет 2 месяца 30 дней
Олесе 12 лет 3 месяца 27 дней
Кире 2 годa 11 месяцев 29 дней

Мой Питер

Мои рассказы о поездках в дневнике

Канал с фотографиями в телеге natalia_ocheva

Мусьенда

Эос

Сегодня нас не удивляет соседство на нашем столе борща и плова, паэльи и лагмана, лазаньи и суши. Каждый подбирает пищу по своим вкусовым пристрастиям. Но разве так было всегда? Конечно, нет.
Любопытно, а как же питались наши предки, возможно, их ежедневный стол был менее разнообразен и скуден. И вот здесь нас ждёт удивление и восхищение не только кулинарным способностям хозяюшек. Некоторое представление о русском столе мы можем получить, читая повести И.С. Шмелёва, П.И.Мельникова-Печерского и других писателей.
Однако целостное понимание места пищи, как ритуальной, так и повседневной, в жизни и быте русского народа прошлых веков, складывается при прочтении книги Лаврентьевой Л. «Календарь традиционной русской еды на каждый день и для каждой семьи».
Календарь, потому как на народный земледельческий календарь с приходом христианства накладывалась система церковного летоисчисления. Наши предки нашли для себя возможность совместить эти два календаря, что нашло отражение в быту и, в-первую очередь, в пище. Каждый день был согласован с одной стороны с христианскими праздниками, чествованием святых и другими установлениями, с другой – с народными верованиями, обрядами, обычаями. Читая книгу, открываешь для себя неизвестный мир русского крестьянства, удивляешься простоте приготовления блюд, их многообразию, сытности и согласованности с круговоротом крестьянской жизни.
В книге представлены русские обычаи и обряды, рецепты из разных областей страны. Следовать им в нашей городской суматошной жизни невозможно, да и нет надобности. Однако кое-что можно взять и в современность. Это не только рецепты, но и отношение к пище, объединяющей семью, умеренность в еде, продуманность ежедневного стола, согласованность с жизненными целями и вместе с тем получение удовольствия от еды.
:-)

Наташка

Интересная статья на нашем сайте про Турецкую Кухню

http://dom.sibmama.ru/Tur-kuchnja.htm

_________________
Марьяше 19 лет 2 месяца 30 дней
Олесе 12 лет 3 месяца 27 дней
Кире 2 годa 11 месяцев 29 дней

Мой Питер

Мои рассказы о поездках в дневнике

Канал с фотографиями в телеге natalia_ocheva

Наташка

А вы знали, что сегодня, 10 октября, Всемирный День Яйца?

_________________
Марьяше 19 лет 2 месяца 30 дней
Олесе 12 лет 3 месяца 27 дней
Кире 2 годa 11 месяцев 29 дней

Мой Питер

Мои рассказы о поездках в дневнике

Канал с фотографиями в телеге natalia_ocheva

Мираж

Зашел в магазин за хлебом и сразу же ткнулся в стеллаж с тушенкой - и слюни потекли. И даже как-то щекой подергивать начал. И храпеть.
Вот так, щекой дерг, и всхрапываешь. И ногой бьешь от нетерпения.
Схватил банку ГОСТовской Высший сорт, хлеб, на кассу, домой.
Дома начистил четыре картофелины, поставил варить. Чтобы не ждать, открыл банку. Рука потянулась за вилкой. Кусочек холодного еще мяса - в рот. Соленое мягкое, холодное, лаврушечкой отдает, волокнистое... Помотал языком, проглотил. Уххххх...
Но нет, прочь малодушие. Сковородка, половинка луковицы, немного масла. Жарим лучок - до золотистого состояния, и потом туда тушенку из банки, медленно разогреваем.
В это время сварилась картошечка, сливаем, немного мнем и туда, в сковородчку, где жир от тушенки уже шкворчет.
И перемешиваем... И перемешиваем...
И картошка медленно разламывается и вбирает в себя эти тонкие волокна мяса и слезинки жира.
И вбирает... И вбирает...
И перемешиваем...
И бутылочку водочки, а она уже на столе, открываем, наливаем рюмку, как наш дедушка говорит - "мениск" - это чтобы горочка была, чтобы полукруг прозрачный над краями рюмки. И тушенку с картошкой - на тарелочку. И ложку, обязательно ложкой есть, чтобы никаких компромиссов.
То есть значит, рюмку с горочкой к губам, к открытому жаждущему рту. И опрокидываем. И тепло, тепло пошло в рот, вокруг языка, в горло, по пищеводу, в желудок, и разлилось по животу, по груди, по всему тебе, в руки, в ноги, в голову пошло. Щеки зажгло, уши заалели. Тепло... Тепло...
И сразу за водкой. Обгоняя сам себя, чтобы успеть, чтобы не потерять...
Обжигаясь, на кончике ложки картошку с тушенкой следом в рот.
А в ней сладость особая, и мягкость, и жирность. И так они ложатся прямо на язык и весь рот обволакивают... И та же лаврушка в ней, и аромат черного перца.
В ней жизнь, в конце концов. Вся наше жизнь в ней.
И еще рюмочку. И вторые пол ложечки тушенки....
И третью... и дальше.
И все это в тебе. И все это в тебя. И все это уже ты.
И четвертую...
И пятую...
И дальше... И дальше.... И дальше....
И снова радостно понимаешь, что этот мир - Божий.

Илья Аронович Забежинский

_________________
Кто хочет получать уведомления о конкурсах Сибмамы, ЖМИТЕ СЮДА

Мираж

И ТАКИЕ ВАРЕНИКИ ( Александр Бирштейн )

Можно подумать, что есть какая-то особая еда. Ну, например, русская, еврейская, украинская. И трескают ее только русские – русскую еду, евреи – еврейскую… А украинци тилькы галушки з салом. Ну и так дальше.

Если смазать мацу горчицей, положить сверху шмат сала и закусить этим бутербродом стопку водки, что будет? Отвечу – одно удовольствие!

Такие вот мысли посещали тетю Марусю, пока она раскатывала тесто. Скажу я вам, та еще работа. А замесить? Те еще цуресы. А нахисы? Где те нахисы? Потом? Так мы это «потом» имеем слушать всю советскую власть по радиоточке.

Маруся была уверена, что говорит на чистейшем русском языке. Как и все в нашем дворе. На самом деле все говорили на изумительной смеси русского, украинского, еврейского, молдавского и еще каких-то языков, которую глупые люди зовут суржиком, а умные – одесской речью. И никого эта речь не убивает, все довольны, все друг друга понимают, верней, понимали, ибо настоящую речь нынче можно услышать на Бруклине и на шуке в Иерусалиме. И еще в нескольких – не больше тысячи – городах и городках этого непростого мира.

Одесса – вечна! – говорят, говорят некоторые. Но как может быть короток этот век!
Это говорю я теперешний, вглядываясь, слегка прищурившись – зрение стало подводить! – в прошлое. А там…

Ах, да, Маруся раскатывала тесто.
Честно говоря, перед Марусей стояла трудная задача – удивить соседок. А то даже мадам Берсон – ну, шось у лиси здохло! - приготовила на днях вполне терпимый, а если честно и наедине с собой, то очень даже хороший борщ, Сима, эта таракуцка шепелявая, варит холодец, Рива печет пирожки, а она, Маруся, уже и за кулинарку не считается…
- Но она же в прошлом году жарила котлеты… - защищала ее на посиделках у ворот Рива.
В прошлом году! Котлеты! Забыли! Все забыли!

Маруся горестно вздыхает и присаживается на табуретку. Хотя… То, что она сотворила, ей нравится. Тесто такое, как надо, к рукам не липнет. Еще бы, столько вложено. И продуктов, и сил. Мука, кислое молоко, один белок и два желтка. Один белок припрятан «на потом». Позже пригодится. Да, некоторые делают тесто из муки с кипятком и постным маслом, но Маруся так делать не станет. Не те времена. Да и мадам Берсон, небось, спросит, из чего тесто. Но полно рассиживаться. Еще столько дел.

Маруся заворачивает тесто в полотенце и откладывает в сторону. Пусть доходит.
Потом моет три луковицы под краном и чистит их. Чистит не плача. Мытые луковицы не слезят глаза. Картошка, кстати, уже вымыта, порезана и стоит на огне. Вот-вот будет готова. Но лук, лук! Две сковородки уже на огне. В одну налито постное масло, в другой скворчит, выжариваясь, сало. В обе сковородки Маруся сыпет нашинкованный лук. Но сперва из той, что с салом, выгребает ложкой шкварки. А как же! Какие вареники с картошкой без шкварок сверху?

Лук надо мешать. Не то подгорит. Это недопустимо. И Маруся старается.
Хотя… Старайся-не старайся, а что-то да подгорит. Это как во дворе. И живут одинаково, и едят почти одинаково, и говорят одинаково, а люди все разные. И рядом с золотым человеком Ваней Гениталенко живет и здравствует штынкер Межбижер, а рядом с бриллиантом, а не женщиной Ривой – мутный тип Камасутренко.

Маруся снимает лук с огня и тщательно выбирает подгоревшее. Затем, высыпав картошку в дуршлаг, мнет ее деревянной ложкой, добавляет кусок коровьего масла, снова мнет, добавляет соль, перец, пробует, снова мнет…

Вареники, как жизнь, думает Маруся, чтоб она получилась, надо все время что-то делать. И стараться. И выбирать хорошее, и выбрасывать плохое. И слушать людей, а не радио.
Кажется пюре готово. Точно готово. Теперь туда лук из той сковородки, что с постным маслом. И снова мешать, мешать…
Мешать… Кто мешает людям хорошо жить? Выходит, что они сами. Живут в одном дворе, из одной колонки воду берут, а скандалы почти каждый день. Наверное, люди не могут без скандалов. А что? Может, это, как в уборную, хочешь-не хочешь, а надо. Ну, как это, отдать лишнее. А как Герцен тогда? Или паспортистка Николавна? Они ж не скандалят никогда. Может, не у всех есть лишнее? Или, скорее, есть сейхл?

Маруся разворачивает тесто, сыпет на стол муку и начинает тесто раскатывать. Она любит, чтоб тонко. Для этого делит тесто на три куска. По частям раскатывать удобнее.
Теперь почти главное. В каждом доме есть тонкий стакан. И у всех «еще бабушкин». Кто проверит? Интересно, у мадам Берсон была бабушка? А у сквалыги Марика? А стаканы и у них есть! Странно.

Стаканом режется тесто на кружки. Ложкой кладется фарш. И перышком мажется белком край кружка. Теперь будет держать и не распадется, как у бедняги Симы вареники с капустой.
Один вареник, второй, десятый, сорок второй…

Готовые вареники по одному опускаются в кипящую воду. Пять минут и они всплывают. Маруся помещает их на просторное блюдо и слой за слоем посыпает луком из сковородки с салом, а также шкварками.

Да, но как же узнать людям, что Маруся готовила вареники? Как?
Маруся смотрит в окно. За окном никого, кроме йолда-Межбижера. Эх, жалко парочки вареников, но надо идти на жертвы.
- Межбижер! Вы умеете хранить тайны? – спрашивает через окно Маруся.
- Умею! – врет Межбижер.
- Тогда идите сюда.
Через пять минут о том, что Маруся готовила вареники с картошкой знает весь двор. А через полчаса вся улица. Но это уже лишнее.

Вареники, как жизнь, думает Маруся, чтоб она получилась, надо все время что-то делать. И стараться. И выбирать хорошее, и выбрасывать плохое. И слушать людей, а не радио. - правда замечательно сказано ?

_________________
Кто хочет получать уведомления о конкурсах Сибмамы, ЖМИТЕ СЮДА

Наташка

Мираж
дааа, придется готовить вареники теперь

_________________
Марьяше 19 лет 2 месяца 30 дней
Олесе 12 лет 3 месяца 27 дней
Кире 2 годa 11 месяцев 29 дней

Мой Питер

Мои рассказы о поездках в дневнике

Канал с фотографиями в телеге natalia_ocheva

Клаша

Михаил Жванецкий — Воскресный день

Утро страны. Воскресное. Еще прохладное. Потянулась в горы молодая интеллигенция. Потянулись к ларьку люди среднего поколения. Детишки с мамашками потянулись на утренники кукольных театров. Стада потянулись за деревни в зеленые росистые поля. Потянулись в своих кроватях актеры, актрисы, художники и прочие люди трудовой богемы и продолжали сладко спать.
А денек вставал и светлел, и птицы пели громче, и пыль пошла кверху, и лучи обжигали, и захотелось к воде, к большой воде, и я, свесив голову с дивана, прислушался к себе и начал одеваться, зевая и подпрыгивая. Умылся тепловатой водой под краном. Достал из холодильника помидоры, лук, салат, яйца, колбасу, сметану. Снял с гвоздя толстую доску. Вымыл все чисто и начал готовить себе завтрак.
Помидоры резал частей на шесть и складывал горкой в хрустальную вазу. Нарезал перцу красного мясистого, нашинковал луку репчатого, нашинковал салату, нашинковал капусту, нашинковал моркови, нарезал огурчиков мелко, сложил все в вазу поверх помидор. Густо посолил. Залил все это постным маслом. Окропил уксусом. Чуть добавил майонезу и начал перемешивать деревянной ложкой. И еще. Снизу поддевал и вверх. Поливал соком образовавшимся и – еще снизу и вверх.
Чайник начал басить и подрагивать. Затем взял кольцо колбасы крестьянской, домашней, отдающей чесноком. Отрезал от него граммов сто пятьдесят, нарезал кружочками и на раскаленную сковородку. Жир в колбасе был, он начал плавиться, и зашкворчала, застреляла колбаса. Чайник засвистел и пустил постоянный сильный пар. Тогда я достал другой, фарфоровый, в красных цветах, пузатый, и обдал его кипяточком изнутри, чтобы принял хорошо. А туда две щепоточки чайку нарезанного, подсушенного и залил эту горку кипятком на две четверти. Поставил пузатенького на чайник, и он на него снизу начал парком подпускать... А колбаска, колбаска уже сворачиваться пошла. А я ее яйцом сверху. Ножом по скорлупе – и на колбаску. Три штуки вбил и на маленький огонек перевел.
А в хрустальной вазе уже и салатик соком исходит под маслом, уксусом и майонезом. Подумал я – и сметанки столовую ложку сверху для мягкости. И опять деревянной ложкой снизу и все это вверх, вверх. Затем пошел из кухни на веранду, неся вазу в руках. А столик белый на веранде сияет под солнышком. Хотя на мое место тень от дерева падает. Тень такая кружевная, узорчатая.
Я в тень вазу с салатом поставил, вернулся на кухню, а в сковородке уже и глазунья. Сверху прозрачная подрагивает, и колбаска в ней архипелагом. И чайник... Чайник... Снял пузатого и еще две четверти кипяточку. А там уже темным–темно, и ароматно пахнуло, и настаивается. Опять поставил чайник. Пошел на веранду, поставил сковородку на подставку. Затем достал из холодильника баночку, где еще с прошлого года хранилась красная икра. От свежего круглого белого хлеба отрезал хрустящую горбушку, стал мазать ее сливочным маслом. Масло твердое из холодильника, хлеб горячий, свежий, тает оно и мажется с трудом. Затем икрой красной толстым слоем намазал.
Сел. Поставил перед собой вазу. В левую руку взял хлеб с икрой, а в правую деревянную ложку и стал есть салат ложкой, захлебываясь от жадности и откусывая огромные куски хлеба с маслом и икрой.
А потом, не переставая есть салат, стал ложкой прямо из сковороды отрезать и поддевать пласты яичницы с колбасой и ел все вместе. А потом, не вытирая рта, пошел на кухню, вернулся с огромной чашкой «25 лет красной армии». И уже ел салат с яичницей, закусывая белым хлебом с красной икрой, запивая все это горячим сладким чаем из огромной чашки. А–а... А–а... И на пляж не пошел. А остался дома. Фу... Сидеть... Фу... За столом... Скрестив... Фу... Ноги... Не в силах отогнать пчелу, кружившую над сладким ртом... Фу... Отойди..
Так я сидел... Потом пошел. Ходить трудно: Живот давит. Стал шире ставить ноги...

Мираж

Не знаю, кто автор. Нашла на таки одесском форуме.

«ЛЮБЛЮ Я МАКАРОНЫ…»

«Одна из самых популярных продовольственных легенд рассказывала о том, что все макароны – это мирная продукция. А в военное время на тех же станках будут выпускаться патроны. Вид советских макарон не противоречил этой версии. А калибр автомата «Калашникова» 7,62 мм вполне себе совпадал с ГОСТом на диаметр макаронной продукции».
(Где-то вычитал)

Если вы ждете рассказ о спагетти, пасте, блюде «четыре сыра» или о чем-то аналогичном, уходите! И бегите читать меню в ресторане «Итальянский дворик».

Мой рассказ о макаронах. Да-да, о макаронах, рожках, вермишели. О, эти неказистые, обычно, продукты не раз и не два спасали от голода население огромной страны. Вместе с картошкой, селедкой, хлебом, конечно.

Собственно, макароны – тот же хлеб. Только другой формы. А вкус зависел от того, что вы из них приготовите.

Наиболее разнообразны были блюда из собственно макарон. А изделий этих помню три вида: серые, желтые и гофрированные. Самыми дорогими и – как по мне! – бесполезными были желтые, яичные. По идее, в муку для макарон должны были добавлять яйца. Боюсь, что вместо яиц добавляли клей. Иначе, зачем бы яичным макаронам так слипаться-склеиваться при варке. Получался толстый клейкий ком, есть который совсем не хотелось, да и как?

Мама, впрочем, нашла выход: она резала остывший макаронный ком на пластины, смазывала их томатом, на томат клала кусочки колбасы, сыра, тушеные овощи. Такой слоеный пирог подогревался в духовке и съедался мгновенно.

Серые макароны варились долго и нудно. Но в них можно было натереть сыр, кинуть кусок масла, и это было недурно, совсем недурно. А в экспедициях мы кидали в казан с макаронами банку-другую тушенки. Очень помогало, скажу я вам.

Я очень любил, когда макароны оставались на утро. Тогда их можно было просто поджарить на сливочном масле, а можно было изощряться, залив поджаренные макароны яйцами и накрошив туда сыр, даже плавленый. Все это ненадолго закрывалось крышкой… И… за уши не оторвешь.

Особый шик макаронам придавали подливки. Их было множество. Основой обычно служил томат с зеленью, жареным луком, какими-то пряностями. Макароны с куском мяса или парой котлет, политые таким соусом шли на ура.

В некоторых домах готовили макароны с рыбными консервами. Например, с килькой в томате или, еще хуже сардинами. Скажу сразу – я не сторонник такой еды. И вам не советую. Хотя, о вкусах не спорят.

Аристократами макаронных блюд считаю, и не напрасно, макароны по-флотски.
- Дешево и сердито! – фыркнет кто-то необразованный.
Сердито – да! И, уверяю вас, совсем не дешево. Конечно, на торжественный прием в честь сколькотолетия любимой тещи макароны по- флотски не подашь. Но, если собрались за столом свои люди, а в графине плещется что-то чистое, крепкое, холодное и прозрачное, то блюдо с макаронами будет встречено радостно и шумно.

Готовить их, конечно, долго. Надо и макароны вариться поставить, и мясо порезать, и лук почистить. И соль-перец приготовить. Мясо обжарить слегка в сливочном – да-да! – масле, остудить, прокрутить в мясорубке, параллельно поджарить лук, добавить в него мясо и немного сливочного масла, соль и перец и тушить все, закрыв крышкой. А тут и макароны сварились, полчаса не прошло. Слить аккуратно воду и вывернуть в макароны наш фарш. И опять добавить сливочное масло. И мешать-мешать, и мешать-мешать… Надо, чтоб фарш проник всюду. И застрял, и прижился. И только тогда можно подставлять тарелки под дружескую и справедливую руку «разводящего», наливать, произносить, выпивать и… блаженствовать.

Вот, написал о макаронах, аж умилился, но тут же вспомнилась и ложка дегтя. А ею был суп с макаронами, это опасное блюдо, которым потчевали опять-таки в детском саду. Макароны в этом супе были исключительно двух категорий: недоваренные и переваренные. Естественно, кое-как похлебав жидкость, мы оставляли эти чудеса трубчатой кулинарии в тарелке, нарываясь на проповедь о бедных, голодных детях в стране капитализма.
И еще об одном должен сказать. Мы честно пытались приспособить макаронины для стрельбы из трубочек. Но «стволы» наши быстро размокали, да и точность стрельбы сильно уступала стеклянным трубочкам и даже бумажным.

И на фоне всего этого совсем не хочется говорить о рожках, о этих макаронных, горбатых недомерках, отравлявших мое детсадовское детство. Представляете, их давали с молоком или, того хуже, с творогом.

Невинная душа – я не знал тогда, что творог бывает вполне приличный: не кислый и не сухой. Сколько раз стоял я в углу, гордо отказавшись есть рожки с творогом.

Правда, помню случай, когда маму и всех сотрудников ее института – академического, между прочим! – отправили в колхоз на хлопок. Да-да, не удивляйтесь, когда-то в Украине выращивали хлопок, а собирали его, в основном, ученые. Так вот, мама привезла мне несколько коробочек хлопка, кстати, он оказался ватой, а в дом какую-то соленую и твердую брынзу. Должен признаться, что рожки с такой вот тертой брынзой не вызывали во мне внутреннего сопротивления. Ноне более, не более…

Не баловала мой аппетит и вермишель.
- Червячков не буду! – заявил я, впервые нарвавшись на это блюдо. Меня наказывали, но я тверд был в своих убеждениях.
Выход нашел, как ни странно, папа.
- Мама! Сделайте ему торт для бедных! – попросил он бабушку. И бабушка принялась за дело. Она отварила эту самую вермишель, отжала ее, добавила несколько яиц, молоко и сахар, размешала, потом кинула туда горсть желтого изюма, ну, того, который без косточек, и снова все размешала. Потом выложила в «чудо» и поставила в духовку. Через полчаса «торт» был готов. Бабушка смазала его смородиновым вареньем-перетиркой, отрезала кусок и велела мне пробовать. Я рискнул и понял, что риск – благородное дело!

- Как хорошо, что мы не знали тогда о том, что существуют спагетти! – сказал мне кто-то недавно. А я только усмехнулся. Вот поставили бы передо мной тарелку «четыре сыра», допустим, и тарелку жареных на сливочном масле в яйце макарон, что бы я выбрал? Знаете, мне, почему-то кажется, что макароны. А вы?

_________________
Кто хочет получать уведомления о конкурсах Сибмамы, ЖМИТЕ СЮДА

Наташка

Мираж
красиво написано, но у меня обратная проблема - не знаю, что делать с оставшимися макаронами

ну не вкусно мне ни в каком виде, как не пробовала разогревать, запекать, поджаривать

Так что автору отвечу: конечно, "четыре сыра"

_________________
Марьяше 19 лет 2 месяца 30 дней
Олесе 12 лет 3 месяца 27 дней
Кире 2 годa 11 месяцев 29 дней

Мой Питер

Мои рассказы о поездках в дневнике

Канал с фотографиями в телеге natalia_ocheva

ИРРА

Мираж
Как вспомню советские макароны, так вздрогну

. Я из вас самая взросленькая, поэтому сполна их навидалась. И уж как только не изощрялась, чтобы им съедобный вид придать :obstenu:

. А муж, как на грех, никаких "добавитьяйцазасыпатьсыром" не признавал (и до сих пор не признает!), вот только на макароны по-флотски и соглашался. Или максимально утопить их в соусе, чтобы этот разваливающийся (или недоваренный) кошмар в глаза не бросался. Почему-то у них, действительно, было только эти два состояния.
Детям делала всевозможные лапшевники, и сладкие, и несладкие, и варианты типа пиццы, они их если с удовольствием. Но вот и сама не люблю, и детей не мучила молочным или творожным месивом с макаронами/вермишелью, б-р-р.

И ведь этот шедевр отечественной промышленности держался в стране очень долго. Я уже в двухтысячных в больнице лежала и там кормили этими жуткими макаронами, не иначе, как стратегические запасы подъедали :haha:

И это ещё вполне приличный вариант! Обычно они были гораздо страшнее.

Добавлено спустя 23 секунды:

Так что я тоже за 4 сыра

_________________
***
Диетпитание: если нельзя, но очень хочется...
***
Что бы ни случилось, нужно помнить — это всего лишь жизнь, и мы прорвемся! ©Дин Кунц.

Наташка

в моем детстве, кстати, нигде не было никаких сладких макарон, макаронных сладких запеканок и тому подобного. Единственный вариант - молочная лапша в саду. С удивлением читала про это во взрослом возрасте.

_________________
Марьяше 19 лет 2 месяца 30 дней
Олесе 12 лет 3 месяца 27 дней
Кире 2 годa 11 месяцев 29 дней

Мой Питер

Мои рассказы о поездках в дневнике

Канал с фотографиями в телеге natalia_ocheva

Мираж

Наташка
Как ни странно, в моем далеком детстве тоже не было сладких запеканок из макарошек. Но допускаю, что я их просто отказывалась есть поэтому не запомнились ))

_________________
Кто хочет получать уведомления о конкурсах Сибмамы, ЖМИТЕ СЮДА