Сибмама - о семье, беременности и детях

[Topolek]

Предлагаю в теме собрать разный художественный материал, чтобы можно было почитать самим или с детьми. Обсуждения -- в других темах, здесь только исходные тексты или ссылки (если материалы объемные).

_________________________________________________
Сельма Лагерлеф

Святая ночь

Когда мнe было пять лет, меня постигло большое горе. Я не знаю, испытала ли я впоследствии горе большее, чем тогда.

У меня умерла бабушка. До того времени она каждый день сидела на угловом диване в своей комнате и рассказывала чудные вещи.

Я не помню бабушку иной, как сидящей на своем диване и рассказывающей с утра до ночи нам, детям, притаившимся и смирно сидящим возле нее; мы боялись проронить хоть слово из рассказов бабушки. Это была очаровательная жизнь! Не было детей, болee счастливых, чем мы.

Я смутно помню образ бабушки. Помню, что у нее были прекрасные, белые, как мел, волосы, что была она очень сгорбленна и постоянно вязала свой чулок.

Еще помню, что, когда бабушка кончала рассказ, она клала свою руку мне на голову и говорила:

“И все это такая же правда, как то, что я тебя вижу, а ты меня”.

Помню, что бабушка умела петь красивые песни; но пела их бабушка не каждый день. В одной из этих песен говорилось о каком-то рыцарe и морской девe, к этой песне был припев:

“Как холодно веет ветер, как холодно веет ветер по широкому морю”.

Вспоминаю я маленькую молитву, которой научила меня бабушка, и стихи псалма.

О всех рассказах бабушки сохранилось у меня лишь слабое, неясное воспоминание. Только один из них помню я так хорошо, что могу рассказать. Это—маленький рассказ о Рождестве Христовом.

Вот, почти все, что у меня сохранилось в памяти о бабушке; но лучше всего я помню горе, которое меня охватило, когда она умерла.

Я помню то утро, когда угловой диван остался пустым, и было невозможно себe представить, как провести длинный день. Это помню я хорошо и никогда не забуду.

Нас, детей, привели, чтобы проститься с умершей. Нам было страшно поцеловать мертвую руку; но кто-то сказал нам, что последний раз мы можем поблагодарить бабушку за все радости, которые она нам доставляла.

Помню, как ушли сказания и песни из нашего дома, заколоченные в длинный черный гроб, и никогда не вернулись.

Помню, как что-то исчезло из жизни. Будто закрылась дверь в прекрасный волшебный мир, доступ в который нам был до того совершенно свободен. С тех пор не стало никого, кто смог бы снова открыть эту дверь.

Помню, что пришлось, нам, детям, учиться играть в куклы и другие игрушки, как играют все дети, и постепенно мы научились и привыкли к ним.

Могло показаться, что заменили нам новые забавы бабушку, что забыли мы ее.

Но и сегодня, через сорок лет, в то время, как разбираю я сказания о Христе, собранные и слышанные мною в далекой чужой стране, в моей памяти живо встает маленький рассказ о Рождестве Христовом, слышанный мной от бабушки. И мне приятно еще раз его рассказать и поместить в своем сборникe.

* * *

Это было в Рождественский сочельник. Все уехали в церковь, кроме бабушки и меня. Я думаю, что мы вдвоем были одни во всем доме; только мы с бабушкой не смогли поехать со всеми, потому что она была слишком стара, а я слишком мала. Обе мы были огорчены, что не услышим Рождественских песнопений и не увидим священных огней.

Когда уселись мы, одинокие, на бабушкином диване, бабушка начала рассказывать:

„Однажды глубокой ночью человек пошел искать огня. Он ходил от одного дома к другому и стучался;

— Добрые люди, помогите мне — говорил он.— Дайте мне горячих углей, чтобы развести огонь: мне нужно согреть только что родившегося Младенца и Его Мать.

Ночь была глубокая, все люди спали, и никто ему не отвечал.

Человек шел все дальше и дальше. Наконец увидел он вдали огонек. Он направился к нему и увидел, что это — костер. Множество белых овец лежало вокруг костра; овцы спали, их сторожил старый пастух.

Человек, искавший огня, подошел к стаду; три огромные собаки, лежавшие у ног пастуха, вскочили, заслыша чужие шаги; они раскрыли свои широкие пасти, как будто хотели лаять, но звук лая не нарушил ночной тишины. Человек увидел, как шерсть поднялась на спинах собак, как засверкали в темноте острые зубы ослепительной белизны, и собаки бросились на него. Одна из них схватила его за ногу, другая — за руку, третья — вцепилась ему в горло; но зубы и челюсти не слушались собак, они не смогли укусить незнакомца и не причинили ему ни малейшего вреда.

Человек хотеть подойти к костру, чтобы взять огня. Но овцы лежали так близко одна к другой, что спины их соприкасались, и он не мог дальше идти вперед. Тогда человек взобрался на спины животных и пошел по ним к огню. И ни одна овца не проснулась и не пошевелилась”.

До сих пор я, не перебивая, слушала рассказ бабушки, но тут я не могла удержаться, чтобы не спросить:

— Почему не пошевелились овцы? — спросила я бабушку.

— Это ты узнаешь, немного погодя, — ответила бабушка и продолжала рассказ:

„Когда человек подошел к огню, заметил его пастух. Это был старый, угрюмый человек, который был жесток и суров ко всем людям. Завидя чужого человека, он схватил длинную, остроконечную палку, которой гонял свое стадо, и с силой бросил ее в незнакомца. Палка полетела прямо на человека, но, не коснувшись его, повернула в сторону и упала где-то далеко в поле”.

В этом месте я снова перебила бабушку:

— Бабушка, почему палка не ударила человека?— спросила я; но бабушка мне ничего не ответила и продолжала свой рассказ.

„Человек подошел к пастуху и сказал ему:

— Добрый друг! Помоги мне, дай мне немного огня.

Только что родился Младенец; мне надо развести огонь, чтобы согреть Малютку и Его Мать.

Пастух охотнее всего отказал бы незнакомцу. Но когда он вспомнил, что собаки не смогли укусить этого человека, что овцы не разбежались перед ним, и палка не попала в него, как-будто не захотела ему повредить, пастуху стало жутко и он не осмелился отказать незнакомцу в его просьбе.

— Возьми, сколько тебе надо, — сказал он человеку.

Но огонь уже почти потух. Сучья и ветки давно сгорели, оставались лишь кроваво-красные уголья, и человек с заботой и недоумением думал о том, в чем донести ему горячие уголья.

Заметя затруднение незнакомца, пастух еще раз повторил ему:

— Возьми, сколько тебе надо!

Он с злорадством думал, что человек не сможет взять огня. Но незнакомец нагнулся, голыми руками достал из пепла горячих углей и положил их в край своего плаща. И уголья не только не обожгли ему руки, когда он их доставал, но не прожгли и плаща, и незнакомец пошел спокойно назад, как будто нес в плаще не горячие уголья, а орехи или яблоки”.

Тут снова не могла я удержаться, чтобы не спросить:

— Бабушка! почему не обожгли уголья человека и не прожгли ему плащ?

— Ты скоро это узнаешь — ответила бабушка и стала рассказывать дальше.

„Старый, угрюмый, злой пастух был поражен всем, что пришлось ему увидеть.

— Что это за ночь, —спрашивал он сам себя,— в которую собаки не кусаются, овцы не пугаются, палка не ударяет и огонь не жжет?

Он окликнул незнакомца и спросил его:

— Что сегодня за чудесная ночь? И почему животные и предметы оказывают тебе милосердие?

- Я не могу тебe этого сказать, если ты сам не увидишь, — ответил незнакомец и пошел своей дорогой, торопясь развести огонь, чтобы согреть Мать и Младенца.

Но пастух не хотел терять его из вида, пока не узнает, что все это значит. Он встал и пошел за незнакомцем, и дошел до его жилища.

Тут увидел пастух, что человек этот жил не в доме и даже не в хижине, а в пещере под скалой; стены пещеры были голы, из камня, и от них шел сильный холод. Тут лежали Мать и Дитя.

Хотя пастух был черствым, суровым человеком, но ему стало жаль невинного Младенца, который мог замерзнуть в каменистой пещере, и старик решил помочь Ему. Он снял с плеча мешок, развязал его, вынул мягкую, теплую пушистую овечью шкурку, и передал ее незнакомцу, чтобы завернуть в нее Младенца.

Но в тот же миг, когда показал пастух, что и он может быть милосердным, открылись у него глаза и уши, и он увидел то, чего раньше не мог видеть, и услышал то, чего раньше не мог слышать.

Он увидел, что пещеру окружают множество ангелов с серебряными крыльями и в белоснежных одеждах. Все они держат в руках арфы и громко поют, славословя родившегося в эту ночь Спасителя Мира, Который освободит людей от греха и смерти.

Тогда понял пастух, почему все животные и предметы в эту ночь были так добры и милосердны, что не хотели никому причинить вреда.

Ангелы были всюду; они окружали Младенца, сидели на горе, парили под небесами. Всюду было ликование и веселье, пение и музыка; темная ночь сверкала теперь множеством небесных огней, светилась ярким светом, исходившим от ослепительных одежд ангелов. И все это увидел и услышал пастух в ту чудесную ночь, и так был рад, что открылись глаза и уши его, что упал на колени и благодарил Бога”.

Тут бабушка вздохнула и сказала:

— То, что увидел тогда пастух, могли бы и мы увидеть, потому что ангелы каждую Рождественскую ночь летают над землею и славословят Спасителя, но если бы мы были достойны этого.

И бабушка положила свою руку мне на голову и сказала:

— Заметь себе, что все это такая же правда, как то, что я тебя вижу, а ты меня. Ни свечи, ни лампады, ни солнце, ни луна не помогут человеку: только чистое сердце открывает очи, которыми может человек наслаждаться лицезрением красоты небесной.

_________________
Не желай слышать о чужих злых делах: ибо при таковом желании изображаются и в нас черты этих дел (Марк Подвижник)
______________________________

[Карта № 000007]

Предлагаю в теме собрать разный художественный материал, чтобы можно было почитать самим или с детьми. Обсуждения -- в других темах, здесь только исходные тексты или ссылки (если материалы объемные).

_________________________________________________
Сельма Лагерлеф

Святая ночь

Когда мнe было пять лет, меня постигло большое горе. Я не знаю, испытала ли я впоследствии горе большее, чем тогда.

У меня умерла бабушка. До того времени она каждый день сидела на угловом диване в своей комнате и рассказывала чудные вещи.

Я не помню бабушку иной, как сидящей на своем диване и рассказывающей с утра до ночи нам, детям, притаившимся и смирно сидящим возле нее; мы боялись проронить хоть слово из рассказов бабушки. Это была очаровательная жизнь! Не было детей, болee счастливых, чем мы.

Я смутно помню образ бабушки. Помню, что у нее были прекрасные, белые, как мел, волосы, что была она очень сгорбленна и постоянно вязала свой чулок.

Еще помню, что, когда бабушка кончала рассказ, она клала свою руку мне на голову и говорила:

“И все это такая же правда, как то, что я тебя вижу, а ты меня”.

Помню, что бабушка умела петь красивые песни; но пела их бабушка не каждый день. В одной из этих песен говорилось о каком-то рыцарe и морской девe, к этой песне был припев:

“Как холодно веет ветер, как холодно веет ветер по широкому морю”.

Вспоминаю я маленькую молитву, которой научила меня бабушка, и стихи псалма.

О всех рассказах бабушки сохранилось у меня лишь слабое, неясное воспоминание. Только один из них помню я так хорошо, что могу рассказать. Это—маленький рассказ о Рождестве Христовом.

Вот, почти все, что у меня сохранилось в памяти о бабушке; но лучше всего я помню горе, которое меня охватило, когда она умерла.

Я помню то утро, когда угловой диван остался пустым, и было невозможно себe представить, как провести длинный день. Это помню я хорошо и никогда не забуду.

Нас, детей, привели, чтобы проститься с умершей. Нам было страшно поцеловать мертвую руку; но кто-то сказал нам, что последний раз мы можем поблагодарить бабушку за все радости, которые она нам доставляла.

Помню, как ушли сказания и песни из нашего дома, заколоченные в длинный черный гроб, и никогда не вернулись.

Помню, как что-то исчезло из жизни. Будто закрылась дверь в прекрасный волшебный мир, доступ в который нам был до того совершенно свободен. С тех пор не стало никого, кто смог бы снова открыть эту дверь.

Помню, что пришлось, нам, детям, учиться играть в куклы и другие игрушки, как играют все дети, и постепенно мы научились и привыкли к ним.

Могло показаться, что заменили нам новые забавы бабушку, что забыли мы ее.

Но и сегодня, через сорок лет, в то время, как разбираю я сказания о Христе, собранные и слышанные мною в далекой чужой стране, в моей памяти живо встает маленький рассказ о Рождестве Христовом, слышанный мной от бабушки. И мне приятно еще раз его рассказать и поместить в своем сборникe.

* * *

Это было в Рождественский сочельник. Все уехали в церковь, кроме бабушки и меня. Я думаю, что мы вдвоем были одни во всем доме; только мы с бабушкой не смогли поехать со всеми, потому что она была слишком стара, а я слишком мала. Обе мы были огорчены, что не услышим Рождественских песнопений и не увидим священных огней.

Когда уселись мы, одинокие, на бабушкином диване, бабушка начала рассказывать:

„Однажды глубокой ночью человек пошел искать огня. Он ходил от одного дома к другому и стучался;

— Добрые люди, помогите мне — говорил он.— Дайте мне горячих углей, чтобы развести огонь: мне нужно согреть только что родившегося Младенца и Его Мать.

Ночь была глубокая, все люди спали, и никто ему не отвечал.

Человек шел все дальше и дальше. Наконец увидел он вдали огонек. Он направился к нему и увидел, что это — костер. Множество белых овец лежало вокруг костра; овцы спали, их сторожил старый пастух.

Человек, искавший огня, подошел к стаду; три огромные собаки, лежавшие у ног пастуха, вскочили, заслыша чужие шаги; они раскрыли свои широкие пасти, как будто хотели лаять, но звук лая не нарушил ночной тишины. Человек увидел, как шерсть поднялась на спинах собак, как засверкали в темноте острые зубы ослепительной белизны, и собаки бросились на него. Одна из них схватила его за ногу, другая — за руку, третья — вцепилась ему в горло; но зубы и челюсти не слушались собак, они не смогли укусить незнакомца и не причинили ему ни малейшего вреда.

Человек хотеть подойти к костру, чтобы взять огня. Но овцы лежали так близко одна к другой, что спины их соприкасались, и он не мог дальше идти вперед. Тогда человек взобрался на спины животных и пошел по ним к огню. И ни одна овца не проснулась и не пошевелилась”.

До сих пор я, не перебивая, слушала рассказ бабушки, но тут я не могла удержаться, чтобы не спросить:

— Почему не пошевелились овцы? — спросила я бабушку.

— Это ты узнаешь, немного погодя, — ответила бабушка и продолжала рассказ:

„Когда человек подошел к огню, заметил его пастух. Это был старый, угрюмый человек, который был жесток и суров ко всем людям. Завидя чужого человека, он схватил длинную, остроконечную палку, которой гонял свое стадо, и с силой бросил ее в незнакомца. Палка полетела прямо на человека, но, не коснувшись его, повернула в сторону и упала где-то далеко в поле”.

В этом месте я снова перебила бабушку:

— Бабушка, почему палка не ударила человека?— спросила я; но бабушка мне ничего не ответила и продолжала свой рассказ.

„Человек подошел к пастуху и сказал ему:

— Добрый друг! Помоги мне, дай мне немного огня.

Только что родился Младенец; мне надо развести огонь, чтобы согреть Малютку и Его Мать.

Пастух охотнее всего отказал бы незнакомцу. Но когда он вспомнил, что собаки не смогли укусить этого человека, что овцы не разбежались перед ним, и палка не попала в него, как-будто не захотела ему повредить, пастуху стало жутко и он не осмелился отказать незнакомцу в его просьбе.

— Возьми, сколько тебе надо, — сказал он человеку.

Но огонь уже почти потух. Сучья и ветки давно сгорели, оставались лишь кроваво-красные уголья, и человек с заботой и недоумением думал о том, в чем донести ему горячие уголья.

Заметя затруднение незнакомца, пастух еще раз повторил ему:

— Возьми, сколько тебе надо!

Он с злорадством думал, что человек не сможет взять огня. Но незнакомец нагнулся, голыми руками достал из пепла горячих углей и положил их в край своего плаща. И уголья не только не обожгли ему руки, когда он их доставал, но не прожгли и плаща, и незнакомец пошел спокойно назад, как будто нес в плаще не горячие уголья, а орехи или яблоки”.

Тут снова не могла я удержаться, чтобы не спросить:

— Бабушка! почему не обожгли уголья человека и не прожгли ему плащ?

— Ты скоро это узнаешь — ответила бабушка и стала рассказывать дальше.

„Старый, угрюмый, злой пастух был поражен всем, что пришлось ему увидеть.

— Что это за ночь, —спрашивал он сам себя,— в которую собаки не кусаются, овцы не пугаются, палка не ударяет и огонь не жжет?

Он окликнул незнакомца и спросил его:

— Что сегодня за чудесная ночь? И почему животные и предметы оказывают тебе милосердие?

- Я не могу тебe этого сказать, если ты сам не увидишь, — ответил незнакомец и пошел своей дорогой, торопясь развести огонь, чтобы согреть Мать и Младенца.

Но пастух не хотел терять его из вида, пока не узнает, что все это значит. Он встал и пошел за незнакомцем, и дошел до его жилища.

Тут увидел пастух, что человек этот жил не в доме и даже не в хижине, а в пещере под скалой; стены пещеры были голы, из камня, и от них шел сильный холод. Тут лежали Мать и Дитя.

Хотя пастух был черствым, суровым человеком, но ему стало жаль невинного Младенца, который мог замерзнуть в каменистой пещере, и старик решил помочь Ему. Он снял с плеча мешок, развязал его, вынул мягкую, теплую пушистую овечью шкурку, и передал ее незнакомцу, чтобы завернуть в нее Младенца.

Но в тот же миг, когда показал пастух, что и он может быть милосердным, открылись у него глаза и уши, и он увидел то, чего раньше не мог видеть, и услышал то, чего раньше не мог слышать.

Он увидел, что пещеру окружают множество ангелов с серебряными крыльями и в белоснежных одеждах. Все они держат в руках арфы и громко поют, славословя родившегося в эту ночь Спасителя Мира, Который освободит людей от греха и смерти.

Тогда понял пастух, почему все животные и предметы в эту ночь были так добры и милосердны, что не хотели никому причинить вреда.

Ангелы были всюду; они окружали Младенца, сидели на горе, парили под небесами. Всюду было ликование и веселье, пение и музыка; темная ночь сверкала теперь множеством небесных огней, светилась ярким светом, исходившим от ослепительных одежд ангелов. И все это увидел и услышал пастух в ту чудесную ночь, и так был рад, что открылись глаза и уши его, что упал на колени и благодарил Бога”.

Тут бабушка вздохнула и сказала:

— То, что увидел тогда пастух, могли бы и мы увидеть, потому что ангелы каждую Рождественскую ночь летают над землею и славословят Спасителя, но если бы мы были достойны этого.

И бабушка положила свою руку мне на голову и сказала:

— Заметь себе, что все это такая же правда, как то, что я тебя вижу, а ты меня. Ни свечи, ни лампады, ни солнце, ни луна не помогут человеку: только чистое сердце открывает очи, которыми может человек наслаждаться лицезрением красоты небесной.

_________________
Не желай слышать о чужих злых делах: ибо при таковом желании изображаются и в нас черты этих дел (Марк Подвижник)
______________________________

[ТЕАМА]

Моё любимое:
Рождественское
Саша Чёрный

В яслях спал на свежем сене
Тихий крошечный Христос.
Месяц, вынырнув из тени,
Гладил лен Его волос...
Бык дохнул в лицо Младенца
И, соломою шурша,
На упругое коленце
Засмотрелся, чуть дыша.
Воробьи сквозь жерди крыши
К яслям хлынули гурьбой,
А бычок, прижавшись к нише,
Одеяльце мял губой.
Пес, прокравшись к теплой ножке,
Полизал ее тайком.
Всех уютней было кошке
В яслях греть Дитя бочком...
Присмиревший белый козлик
На чело Его дышал,
Только глупый серый ослик
Всех беспомощно толкал:
«Посмотреть бы на Ребенка
Хоть минуточку и мне!»
И заплакал звонко-звонко
В предрассветной тишине...
А Христос, раскрывши глазки,
Вдруг раздвинул круг зверей
И с улыбкой, полной ласки,
Прошептал: «Смотри скорей!»

_________________
Дочка- три сыночка - дочка
Spiro ergo amo, amo ergo vivo!

[МАРУСЯ1965]

То было в давние года:
Над спящим миром ночь царила.
И светозарная звезда
Над Вифлеемом восходила.

И дети бедных пастухов,
Узнав, что родился Спаситель,
Со всех сторон, из всех шатров
С дарами шли в его обитель

Несли Ему ягнят живых,
И соты меда золотого,
И молоко от стад родных,
И хлеб от очага родного…

И только девочка одна,
В святой вертеп войти не смея,
Стояла поодаль, грустна.
А дети шли, смеясь над нею…

"О Боже! – плакала она. –
Зачем меня Ты создал нищей?
Я одинока, я бедна…
С чем я войду в Его жилище?"

Вдруг свет, как тысяча огней,
Сверкнул вокруг во тьме унылой.
И видит девочка – пред ней
Посланник неба светлокрылый.

"Не плачь, бедняжка, не грусти! –
Промолвил кротко гость небесный –
Ты можешь Богу принести
Своих слезинок дар чудесный.

Взгляни, малютка, на земле,
Куда твои упали слезы, -
Там вырастают, там во мгле
Цветут прекраснейшие розы.

Ты розы светлые сорви.
Иди к заветному порогу
И дар страданья, дар любви
Отдай, дитя, Младенцу – Богу!"

И вот, с кошницею цветов,
Цветов, усеянных шипами,
Она вошла под Божий кров.
Сияя светлыми слезами…

И ей в ответ в очах святых.
Как искры звезд, сверкнули слезы –
И изо всех даров земных
Христос-Младенец выбрал розы

_________________
Пока вы стоите лицом к своему прошлому, вы стоите задом к своему будущему.
Разворачивайтесь!

[Карта № 023954]

То было в давние года:
Над спящим миром ночь царила.
И светозарная звезда
Над Вифлеемом восходила.

И дети бедных пастухов,
Узнав, что родился Спаситель,
Со всех сторон, из всех шатров
С дарами шли в его обитель

Несли Ему ягнят живых,
И соты меда золотого,
И молоко от стад родных,
И хлеб от очага родного…

И только девочка одна,
В святой вертеп войти не смея,
Стояла поодаль, грустна.
А дети шли, смеясь над нею…

"О Боже! – плакала она. –
Зачем меня Ты создал нищей?
Я одинока, я бедна…
С чем я войду в Его жилище?"

Вдруг свет, как тысяча огней,
Сверкнул вокруг во тьме унылой.
И видит девочка – пред ней
Посланник неба светлокрылый.

"Не плачь, бедняжка, не грусти! –
Промолвил кротко гость небесный –
Ты можешь Богу принести
Своих слезинок дар чудесный.

Взгляни, малютка, на земле,
Куда твои упали слезы, -
Там вырастают, там во мгле
Цветут прекраснейшие розы.

Ты розы светлые сорви.
Иди к заветному порогу
И дар страданья, дар любви
Отдай, дитя, Младенцу – Богу!"

И вот, с кошницею цветов,
Цветов, усеянных шипами,
Она вошла под Божий кров.
Сияя светлыми слезами…

И ей в ответ в очах святых.
Как искры звезд, сверкнули слезы –
И изо всех даров земных
Христос-Младенец выбрал розы

_________________
Пока вы стоите лицом к своему прошлому, вы стоите задом к своему будущему.
Разворачивайтесь!

[Sonyashka]

Рождественская ночь


Эта ночь среди других событий,
Что прошли толпой под небосводом,
Никогда не будет позабытой,
И её не затуманят годы.

И страницы Библии листая,
Я к словам прислушиваюсь чутко,
И представить мысленно желаю
В эту ночь свершившееся чудо.

Вдруг, нарушив ночи той молчанье,
Над землёю в небе тёмно-синем,
Словно флейты, звёзды зазвучали,
Радостно приветствуя Мессию.

И на стройность чудных звуков этих.
Озарив притихшее селенья,
Хор небесных жителей ответил
Гимном ликованья и хваленья.

А земля молчала равнодушно,
Не заметив появленье Бога.
Лишь пастух простое пенье слушал,
Онемев от счастья и восторга.

Да следили за звездою яркой
Мудрецы с волненьем и надеждой,
И несли Царю царей подарки,
Запылив дорожные одежды.

Вспоминая ночь святую эту,
Я хочу опять услышать ясно
Воинство, сияющее светом,
И солому Вифлиемских яслей.

И, расставив памятные вехи,
Прослежу душой, представив точно,
Трудный путь от Бога к человеку,
Начатый Мессией этой ночью.

Автор неизвестен.

Добавлено спустя 10 минут 39 секунд:

Детское

Ночь кругом темна, тиха,
Светят звезды ясно.
Спали все, а пастухам
Ночью спать опасно.
Сторожат они стада
Зорко, осторожно.
Знать, великая беда
В темноте возможна.
Вдруг, сияя, как кристалл,
Вещими лучами,
Ангел Божий им предстал
С чудными речами.
Слышат повесть пастухи
В страхе и смущенье:
"Тот рожден, Кто за грехи
Людям даст прощенье".
Поспешили в Вифлеем,
Радуясь сердечно:
Бог послал спасенье всем,
Он нас любит вечно!

Автор неизвестен

_________________

[ТЕАМА]

Повторю ссылочку на дочкину сказку:
http://zhurnal.lib.ru/i/izdatelxskij_dom_foma/elka.shtml
Самая чудесная елка

Антонина Воронцова

- Послушай, ты здесь шишку не видел?
Кирилл вздрогнул. На него с надеждой смотрел какой-то малыш в очках.
- Какую ещё шишку?
- Ну, такая, на ёлку вешать. Такая старая.
- Нет, не видел, - соврал Кирилл. Н самом-то деле он лучше всех знал судьбу этой шишки - небольшой и грубоватой ёлочной игрушки из голубого стекла. На прошлой перемене, когда первоклассники ушли из-за стола, она осталась лежать там одна-одинёшенька. Кирилл, делавший в столовой с друзьями уроки, взял её просто так, посмотреть. Потом посмотреть попросил Вася, который сидел на другом конце стола. Обратно Кириллу он не передал шишку, а подтолкнул её, и она покатилась по столу, только не туда, куда надо было, а к Коле, а тот тоже подтолкнул, и шишку, таким образом, гоняли по гладкой поверхности стола, пока она не упала на пол и не разбилась вдребезги. Кирилка сам выбрасывал осколки. Но рассказать всё как есть первокласснику у него не было ни малейшего желания.
- Я её тут забыл, а она куда-то делась, - объяснял тот чуть не плача. Ишь как расстроился!
- Не знаю, не видел. Нечего было забывать, сам теперь виноват. Наверняка кто-нибудь унёс, даже не ищи! - и Кирилл стал запихивать учебники в портфель.
Но тут наконец из глаз малыша полились слёзы, и Кирилл почувствовал, что не сможет просто так уйти.

Скрытый текст: Показать - Чего ревёшь, - сказал он помягче, - разве стоит из-за какой-то шишки! Попроси, тебе новую купят. А то старьё какое-то! - В том-то и дело! - воскликнул мальчик, - Это была игрушка для коллекции. Старая, теперь таких не найдёшь. Я её выменял на две хороших книжки... - у малыша скривились губы от плача. Кириллу было совсем стыдно. - Из какого ты класса, коллекционер? - спросил он. - Я из первого Б, Миша Ардашин. А коллекция эта... - Как, Ардашин? - переспросил Кирилл, - У тебя... Послушай, сестры у тебя случайно нет? - В том-то и дело! - повторил Миша, - Это была шишка для моей сестры, в подарок. Это она собирает игрушки. - Её Наташа зовут? Миша кивнул, но Кирилл мог бы и не спрашивать: теперь он узнал Мишу, которого видел у Наташки ещё совсем крошечным. Надо же, Наташка-Ардашка! Ведь, кроме неё, у Кирилла никогда не было в друзьях девочек. А как весело они проводили время в первом классе! От первого и до последнего дня первого класса. Почему-то она не пришла в школу после летних каникул. Сказали, что переехала... - Послушай, вы же переехали? Три года назад. Я Кирилл, помнишь меня? Ну, бывший одноклассник Наташи. - Мы тогда переехали недалеко, всего лишь на соседнюю улицу, - ответил Миша, внимательно глядя на Кирилку. - А почему Наташа с нами не учится? В какой она теперь школе? - Она... Она сейчас не совсем в школе, - сказал Миша. И вдруг добавил: - слушай, приходи в гости. Наташа наверняка тебя помнит. Заодно посмотришь коллекцию. Пойдём! Хоть сейчас, хочешь? Кириллу стало как-то неловко, вспомнилась шишка, снова пробудилось жгучее чувство вины перед Мишей и его сестрой. Но так пахло ёлкой в столовой, так таинственно сгущались сумерки за окном, всё было таким новогодним и чудесным, что ни за что нельзя было отказаться от внезапной, чудесной встречи с другом детства. ...Чего только не было в Наташиной коллекции: колокольчики из тончайшего стекла, прозрачные сосульки, человечки всех возрастов и профессий, от неуклюжих ватных колхозников до изящнейших снегурочек, ракеты и автомобили, зайчики и снегири, хрустальные ангелочки и, конечно, шары, покрытые самыми удивительными узорами, переливающиеся самыми разными цветами в полумраке комнаты. Наташа, конечно, сразу узнала старого приятеля. И странное дело: они болтали так запросто, словно они виделись только вчера и не стали на несколько лет взрослее. Наташа расставляла свои сокровища на своей постели, Миша подавал ей с полки коробку за коробкой. Они наперебой рассказывали историю каждой игрушки, у Кирилла же слов от восхищения совсем не находилось. - Вот нарядим ёлку, тогда приходи, посмотришь, - говорил Миша. Его глаза сияли. - Миша! Ещё не обедал! Ну-ка за стол! - в дверь заглянула бабушка, - А ты, Кирюша, есть будешь? - Нет, спасибо, - ответил Кирилл, - я скоро домой. - Мы надолго с бабушкой, - сказала Наташа, когда дверь за братом закрылась, - мама с папой в экспедиции. До самой весны. - Понятно... Послушай, объясни уже, в какой ты школе сейчас? - Я? Ни в какой, - Наташа посмотрела на него с удивлением, - тебе Миша не рассказал? Я болею. С тех пор, как заболела после первого класса, то в больнице, то в санатории, то вот - дома. Какая уж тут школа? Так, учусь помаленьку дома... - она опустила глаза. Кирилл опустился на стул. -А что...А чем... - Знаешь, - Наташа вдруг улыбнулась как ни в чем не бывало, - сейчас я покажу тебе настоящее чудо. Самые прекрасные игрушки в моей коллекции - а может, и на всём белом свете. Ты никогда ещё такого не видел. Вот! Она открыла самую нарядную коробку, и Кирилл тихо ахнул. На бархатной подстилке лежали четыре шарика. На двух лежавших по краям был изображен детский праздник. Пухленькие мальчики и девочки в старинных костюмах под разряженной ёлкой в ярко освещенном зале кружились в хороводе, распаковывали подарки, обнимали мамочек и папочек. За окнами бушевала метель. От этих картинок так и веяло праздником и уютом. На третьем шарике тоже кружила вьюга. Гревшиеся у костра люди в древних одеждах в изумлении и трепете привстали со своих мест и внимали радостному ангелу, указывающему вдаль и такому белоснежному, что казалось - он светится. От него не могли оторвать глаз даже овцы и маленькие ягнята, толпившиеся кругом. На последнем, красном шарике была такая же вьюжная ночь. По каменистой пустыне двигался караван - верблюды были нагружены сундуками с сокровищами, наряды слуг были пестры и богаты. Впереди шли три царя, указывая на небо и о чём-то взволнованно совещаясь. Все были полны радостного ожидания, все спешили вперёд. Все эти чудеса как будто сошли со старинных музейных полотен. Кирилка никогда не видел такого тонкого и волшебного рисунка. Он не сразу смог оторвать взгляд от шаров. - Здесь не хватает одного, - сказала Наташа, указывая на пустое место в коробочке, - самого-самого лучшего! - Как, ещё красивее?! - удивился Кирилл, - но ведь и эти просто шедевры мировой живописи! - Дело не в красоте, - ответила Наташа, - видишь, что здесь нарисовано? Тут - все отмечают Рождество. Шарики старинные, для художника это современные костюмы. А на остальных трёх шариках - само Рождество. Вот здесь волхвы, а здесь пастухи идут поклониться Младенцу Христу. Видишь? А на пятом шарике было само Рождество - да он вот какой, смотри, я нашла в Интернете! - И Наташа показала ему фотографию на большом листе. Краски были блеклые, но можно было всё-таки разглядеть неимоверную красоту последнего шарика. Очевидно, он был из одного набора с остальными: такие же цвета и лини рисунка, но что-то неуловимое отличало его, какая-то серьёзность, словно это была уже не совсем ёлочная игрушка, а что-то большее. Кирилл разглядел под сводами пещеры ясли, от которых исходил ослепительный белый свет, Марию и Иосифа, склонившихся над яслями, стоящий вокруг скот. Над пещерой сияла звезда. За её пределами кружили такие же белые вихри, что и на остальных, и сплетались в удивительный узор. - Вот это да... - Прошептал Кирилл. - Видишь? И без этого шарика все остальные не имеют смысла, потому что детям нечего праздновать, волхвам и пастухам некуда идти. Нет даже звезды, - Наташа печально смотрела на картинку, - без этого шарика наша ёлка никогда не станет самой прекрасной. - До чего же необычные игрушки! Но, послушай, раз он тебе так нравится, этот шарик, ведь тебе рано или поздно кто-нибудь его подарит, правда? Наташа покачала головой: - Нет, Кирюшка. Это очень, очень редкий набор. Мне и эти-то достались чудом. А шариков с Рождеством - я узнавала - осталось, по-видимому, всего два на свете. Один в Америке - это он тут и сфотографирован, но с ним хозяева ни за что не расстанутся. А второй когда-то был в России, но его след давно потерян. Так что бесполезно и надеяться. У Кирилла ещё шли последние в четверти уроки - выставление оценок, поздравление с праздниками, ну и так далее, - а у первоклассников уже начались утренники. Когда он остановил Мишу около его класса, тот был в костюме прекрасного принца, хтоя очки по-прежнему не снял. - Привет, есть серьёзный разговор, - начал Кирилл, отводя его в сторону, - Твоя сестра - чем она больна? Почему её не могут вылечить, не знаешь? - Миша посмотрел на него быстро и испуганно, - Если какое-нибудь лекарство, а у вас нет денег, - продолжал Кирилл, - я могу попросить помочь родителей. Они согласятся. - Дело не в лекарстве, - ответил Миша, - я не знаю толком, но тут не деньги нужны. Просто эту самую болезнь... Забыл, как называется, вообще никто не лечит. Ну, то есть есть какой-то доктор, который взялся бы, но у него огромная очередь из больных со всего света, и вообще он за границей. Поэтому она так и болеет. Но знаешь, - лицо Миши озарилось. Он поманил Кирилла наклониться и зашептал ему на ухо: - это большой секрет, смотри не проболтайся! Наташу может вылечить - и обязательно вылечит - ещё кое-что: чудо, только обязательно Рождественское чудо! Она говорит, ей это часто снится во сне. Только для этого у нас должна быть чудесная ёлка. Самая, самая прекрасная на свете - разве может чудо произойти в квартире с обыкновенной ёлкой! Поэтому-то она и собирает всякие диковинные игрушки. А ты думал, просто так? Кирилл посмотрел с изумлением: - И вы... Так прямо в это и верите? - Ну конечно! Ведь иначе ей никак не выздороветь, а ей это просто необходимо, понимаешь? Ведь она должна снова, как в детстве, заниматься танцами и стать балериной, а для этого нужно очень хорошее здоровье. Кирилл долго не мог заснуть в первый вечер своих каникул. Его мучило множество мыслей: и то, что он ничем не может помочь Наташке, и то, что до сих пор не попросил у Миши прощения за разбитую шишку, и, главное, то, что он был виноват в том что шишка разбилась. "Не я её уронил! - Думал он, - Не я катал по столу! Я не хотел ничего с ней сделать! И вообще, откуда нам было знать, что эта игрушка так важна. Жизненно важна!". Но совесть неумолимо твердила: зачем, зачем взял чужое без спроса? Зачем обманул Мишу? И вдруг его осенило: нужно разыскать недостающий шарик из набора. Пусть это будет отчаянно трудно, пусть! Зато, когда он принесёт его Ардашиным, как они удивятся, как обрадуются! Уж тогда-то их ёлка обязательно станет Самой Прекрасной. ... Мама думала, что Кирилл целыми днями пропадает исключительно на горке. Что ж, это было почти правдой - он был на горке, однако по дороге и туда, и оттуда успевал обойти все магазины и отделы, где, по его мнению, можно было бы обнаружить тот самый шар. Но продавцы только недоброжелательно косились на него и пожимали плечами. В отделах ёлочных игрушек его посылали в антикварные магазины, в пышных и чопорных антикварных отсылали обратно в отделы ёлочных игрушек. Наконец, перед самым Новым Годом, когда многие магазины уже не работали, одна старушка- антикварщица написала ему на бумажке адрес. "Если уж там не окажется, то всё", - сказала она. Магазинчик находился довольно далеко от дома, и всё же можно было дойти пешком. Кирилл ещё никогда не чувствовал себя таким самостоятельным. Вот он и на месте! Странное дело: бывать ему здесь приходилось, но раньше он никогда не замечал небольшой вывески у входа в подвал: "Антиквариат. Коллекционерам". Кирилл спустился, толкнул тяжёлую дверь и очутился в крошечной комнате, заставленной, завешанной, заваленной самыми диковинными вещами. На витрине темнели монеты и кучкой толпились видавшие виды фарфоровые статуэтки. Где-то в глубине били старинные часы. Из-за шкафов появился маленький бодрый старичок с пышными усами. - Добрый день, юноша! Чем могу служить? Чем интересуетесь? Значки? Монеты? - спросил он. - Нет... Ёлочные игрушки. - Ого! Отлично. Минуточку. Выбирайте! - И старичок поставил перед ним коробку старых игрушек, среди которых Кирилл узнал и двойников некоторых из тех, что видел у Наташи. Но ничего похожего на нужный шарик там не было. - Знаете, - сказал Кирилл, - я ищу один-единственный шарик. И он рассказал продавцу всю историю, которая с ним приключилась, от начала и до конца. Старичок кивал с понимающим видом и улыбался всё загадочней. - Так, так... Пять шариков. Ну да. И звезда, говорите? Всё сходится, сходится совершенно точно. - Вы знаете этот шарик? - воскликнул Кирилл. - Этот шарик, точнее, весь этот набор, молодой человек, знает каждый уважающий себя коллекционер. У вашей барышни отличный вкус. Но, - он доверительно подмигнул Кириллу, - только мне известно, где он находится. Только мне удалось докопаться до самой сути. Хотите знать историю этой игрушки? С этим шаром, милейший мой, чего только не было. Когда князья Барицкие, его владельцы, бежали за границу, его подарили бедной и верной служанке. Как-то в голодный год она обменяла его у одного ценителя на булку хлеба. Ценитель позже передал ещё кому-то. Долгая история. Мне пришлось восстанавливать её шаг за шагом. Он видел и войну, этот шарик, и долгие переезды, и вот, представьте себе, оказался в нашем городе. В том же городе, где живет девочка, которой он так нужен. Да-а-а... Наступила пауза. - Он у вас? - спросил наконец Кирилка. - Нет, что вы. У одной дамы...она с ним расстаться не желает - такая ценность всё-таки. Но, - и старичок снова загадочно улыбнулся, - она чудная женщина, вот увидите. Едем сейчас же к ней! -...Нет, нет, милый, забирай без всяких денег, я понимаю, что у тебя их нет. Даже знать теперь не желаю, сколько стоит эта редкость. Этой девочке игрушка нужнее, - говорила Надежда Степановна, - Ну, счастливо, да с наступающим вас! А ну-ка, завяжи шарф получше! Выходя из подъезда, старичок-антиквар похлопал Кирилла по плечу. - До свидания, славный юноша. Ну как, довольны? У Кирилла не находилось слов благодарности. Он словно онемел от стремительности всего произошедшего. Тот самый, тот удивительный, неповторимый, сказочный шарик переливался в его руке. Сияла звезда. Миром и Чудом веяло от тихих фигур в пещере. - Все, кто владел этим шариком, были хорошими людьми, уж поверь мне, - сказал старичок, прежде чем скрыться в снегопаде. "А я? - размышлял Кирилл, - разве я хороший человек? Разве я, вор и обманщик, заслужл такое быстрое и счастливое окончание этой истории? Разве я достоин держать в руках такую красоту... Само Рождество!". Дальше всё случилось очень быстро: впереди шли мужчина и женщина, и Кирилл увидел, как она, доставая что-то из сумочки, уронила на дорогу кошелёк. Женщина не заметила ничего, зато заметил другой прохожий - мальчик чуть постарше Кирилла. Он поднял кошелёк и быстро оглядывался. Что-то помешало Кириллу пройти мимо. Он остановился и тихо сказал: - Это её. Отдай ей. - Это моё, понял? - прошептал он, показывая кулак, - Что упало, то пропало. И тут Кирилл, сам себя не узнавая, повернулся и закричал вслед женщине: - Эй! У него ваш кошелёк!... Резкий толчок в грудь. Кирилл упал. Кажется, мимо него пробежал спутник той женщины, кажется, воришку схватили... У Кирилла в ушах всё ещё стоял тихий звон, который, оказывается, издаёт упавшее на лёд тонкое стекло. Он сидел на льду и смотрел, смотрел на осколки, стараясь не верить, что это случилось - как будто, если не верить, всё станет как было. - Мальчик, спасибо тебе! А что случилось? Ты плачешь? Тебе больно? Над ним стояли те самые, кто потерял кошелёк. - Ты что, из-за шарика? - догадался мужчина, - да ну, такая ерунда. Нам тебя теперь нужно отблагодарить. Хочешь, купим такой же? - Такого уже не будет, - глухо сказал Кирилл и начал собирать все-все осколки. Пещера осталась совсем целой на самом большом из них. Женщина присела рядом на корточки: - Послушай, ты нам очень здорово помог, но сейчас мы торопимся. Скажи, пожалуйста, как нам тебя найти, герой? Мы привезём тебе новогодний подарок и поблагодарим твоих родителей за сыночка... - Не надо, - сказал Кирилл, - Хотя нет. Это был шарик... Одной девочки. Лучше ей привезите подарок. Пожалуйста. И он назвал Наташин адрес. Прошла неделя. В день Рожества Кирилл с родителями возвращался от тёти Тани. Стоял мороз. Он думал о Рождестве, но мысли приходили невесёлые. Он так и не побывал у Наташи и Миши, не поздравил их с Новым годом. Теперь он просто не знал, как к ним показаться. Но вот, между прочим, и их дом. Кирилл представил, как они тихонько сидят у великолепной ёлки: Наташа, Миша, бабушка... - Мам, пап! Давайте зайдём к Наташе Ардашиной? - Почему бы и нет? - ответил папа. - Приве-е-ет! - Миша, всегда такой тихий, бросается к нему со всех ног, - А у нас родители взяли и приехали! Мама! Это он, Кирилл! Мама и папа Ардашины бросаются обниматься с ним, говорят его родителям что-то радостное, за что-то благодарят. Бабушка гладит ничего не понимающего Кирилла по голове... - Подождите! Он ещё ничего не знает, - это вышла из соей комнаты Наташа. Её глаза сияют, - Вы все идите, пожалуйста, на кухню. Кирилл...- торжественно говорит она, когда выходят все, кроме Миши, - оно произошло, понимаешь? Рождественское чудо. И за него я благодарю тебя. Да-да, подожди, сейчас объясню. Помнишь, ты дал наш адрес одному человеку? Он занёс для тебя целый мешок конфет и всякой всячины. И разговорился с бабушкой. И знаешь, кем он оказался? Врачом, работавшим в Германии, близким другом Августа Шлосса! Понимаешь? Того самого Августа Шлосса, который один на всём свете может меня вылечить. Он скоро будет в России, и я уже записана на приём... Была консультация по телефону.... В общем, я буду танцевать, и ходить в школу, но если бы не ты!!!... - Я тут ни при чём, -говорит Кирилл, - я... очень рад, но вы вот не знаете, а я и неприятностей принёс вам предостаточно. Например, я взял без спроса ту игрушку, шишку, помнишь, Миша, ты её искал? И она разбилась... - Да знаю я, - ответил Миша. - Знаешь? Как знаешь? - Мне одноклассник на другой же день всё рассказал. Он всё видел. - Так ты всё знал... И ты меня сразу простил? - Ну конечно! Пустяки! Кирилл потрясённо замолчал. Наташа сказала: - И я тоже знаю про другую игрушку, которая разбилась. Тот врач нам всё рассказал. Я поняла: ты нашёл его, недостающий шарик. Как же тебе удалось? - Но ведь его больше нет... Ты сильно расстроилась? - Знаешь... Жалко, когда разбиваются игрушки, но ведь мне он теперь и не нужен. Чудо-то уже случилось. А Младенцу Христу - и мама тоже так говорит - место не на ёлке а на иконе. Ёлка у нас и так хороша. - Всё равно жалко, что ты не увидишь такой красоты, - вздохнул Кирилл. Наташа улыбнулась. - Может, и увижу. Есть же где-то ещё такой шарик. Если уж нашёлся единственный на свете доктор, то уж и единственный шарик может мне когда-нибудь встретиться! А пока я рада, что им любуется кто-то другой. А тебе я сейчас покажу ещё более удивительную рождественскую красоту. Смотри! Она отдёрнула шторы, Миша выключил свет, и Кирилл увидел за окном вечерний город, застывший в морозном воздухе город, белоснежное кружево заснеженных деревьев (или это крылья ангелов, застывших в безмолвной молитве?), тихий свет великого множество окошек, в каждом из которых под своей, по-своему прекрасной ёлкой встречала праздник какая-нибудь семья. Все они, не зная, может быть, ни друг о друге, ни о глядящих на них детях, мечтали о своём Чуде. А над всем этим, на чистом морозном небе, в россыпи звёзд сияла самая яркая, Рождественская звезда. Скрыть

_________________
Дочка- три сыночка - дочка
Spiro ergo amo, amo ergo vivo!

[Ruth]

Вечерний ангел

Иван Бунин


В вечерний час над степью мирной,
Когда закат над ней сиял,
Среди небес, стезей эфирной,
Вечерний ангел пролетал,
Он видел сумрак предзакатный,
Уже седел вдали восток...
И вдруг услышал он невнятный
Во ржах ребенка голосок.
Он шел, колосья собирая
И васильки, и пел в тиши,
И были в песне звуки рая
Невинной, неземной души.
"Дитя,- сказал посланник Бога,
И грусть и радость затая,-
Куда ведет твоя дорога,
И где сложилась песнь твоя?"
Ребенка взор был чист и светел,
Но он в смущении стоял.
"Не знаю..." - робко он ответил.
"Благослови меньшого брата,-
Сказал Господь,- благослови
Младенца в тихий час заката
На путь и правды и любви!"
И осенил дитя с улыбкой
Вечерний ангел,- развернул
Свои воскрылья в сумрак зыбкий
И на закате потонул.
И как алтарь весенней ночи,
Заря сияла в вышине,
И долго молодые очи
Ей любовались в тишине.
И в созерцании впервые
Дитя познало красоту,
Лелея грезы золотые
И чистой радости мечту.


Есть страны

С. Надсон


Есть страны, где люди от века не знают
Ни вьюг, ни сыпучих снегов;
Там только нетающим снегом сверкают
Вершины гранитных хребтов…
Цветы там душистее, звезды крупнее,
Светлей и нарядней весна,
И ярче там перья у птиц, и теплее
Там дышит морская волна…
В такой-то стране ароматною ночью,
При шепоте лавров и роз
Свершилось желанное чудо воочью:
Родился Младенец Христос.


Божья елка

Г. Гейне


Ярко звездными лучами
Блещет неба синева…
— Отчего, скажи мне, мама,
Ярче в небе звезд сиянье
В ночь святую Рождества?
Словно елка в горном мире
В эту полночь зажжена
И алмазными огнями,
И сияньем звезд лучистых
Вся украшена она?
— Правда, сын мой, в Божьем небе
Ночью нынешней святой
Зажжена для мира елка
И полна даров чудесных
Для семьи она людской.
Посмотри, как ярко звезды
Светят миру там, вдали:
Светят в них дары святые —
Для людей — благоволенье,
Мир и правда — для земли.


Рождество

Г. Лонгфелло


Кругом рождественская мгла.
Во мгле гудят колокола,
И с ними в лад Слова звучат:
«Мир на земле и счастья всем!».
Я чувствовал, как в этот день,
Жизнь городов и деревень
Объединив, звучит призыв:
«Мир на земле и счастья всем!»


Рождественская звезда

П. Быков


На волнах голубого эфира
Родилась на Востоке звезда —
Дивный светоч спасения мира,
Не светивший еще никогда.
Над пастушьей пещерой убогой
Засверкала впервые она —
Отражение южного Бога,
Пробудившего землю от сна.
С мира ветхого сбросив оковы,
Возвещая Христа Рождество,
Пронизала она мрак суровый,
Чтоб сияло любви торжество.
Чтобы солнце Христова ученья
Согревало, бодрило сердца,
Грубой силы смягчая мученья,
Чтобы кровь не лилась без конца.
Чтобы воронов алчная стая
Не терзала сердца и тела…
И в хоромах и в избах святая
Лучезарная правда цвела!


Звезда

И. Гриневская
(Рождественская песнь)


На широком небосводе,
В звездном ярком хороводе,
Светит дивная звезда.
Всюду луч она заронит,
Где людское горе стонет, —
В села, рощи, города.
Луч доходит до светлицы
И крестьянки, и царицы,
И до птичьего гнезда.
Он вскользнет и в дом богатый,
И не минет бедной хаты
Луч волшебный никогда.
Всюду ярче радость блещет,
Где тот звездный луч трепещет,
И не страшна там беда,
Где засветится звезда.


Христославы

А. Коринфский


Под покровом ночи звездной
Дремлет русское село;
Всю дорогу, все тропинки
Белым снегом замело…
Кое-где огни по окнам,
Словно звездочки, горят.
На огонь бежит сугробом
Со звездой толпа ребят,
Под оконцами стучатся,
«Рождество Твое» поют.
«Христославы! Христославы!»
Раздается там и тут.
И в нестройном детском хоре
Так таинственна, чиста,
Так отрадна весть святая
О рождении Христа…


Еще те звезды не погасли

К. Фофанов


Еще те звезды не погасли,
Еще заря сияет та,
Что озарила миру ясли
Новорожденного Христа
Тогда, ведомые звездою,
Чуждаясь ропота молвы,
Благоговейною толпою
К Христу стекалися волхвы…
Пришли с далекого Востока,
Неся дары с восторгом грез,
И был от Иродова ока
Спасен властительный Христос.
Прошли века… И Он распятый,
Но все по-прежнему живой
Идет, как истины глашатай,
По нашей пажити мирской;
Идет, по-прежнему обильный
Святыней, правдой и добром,
И не поборет Ирод сильный
Его предательским мечом…

Рождественский кондак

В. Шидловский


Того, Кто вечно был и есть,
Рождает миру Дева днесь.
И Неприступному Ему —
Непостижимому уму
Земля нашла уже приют.
И в небе ангелы поют,
И пастухи спешат с холма,
И пред Звездой теснится тьма,
А за Звездой идут волхвы.
И в эту ночь познали мы,
Как ради нас родиться мог
Младенец — Он же вечный Бог.

Рождественская звезда

Б. Пастернак
(Отрывок)


Стояла зима.
Дул ветер из степи.
И холодно было Младенцу в вертепе
На склоне холма.
Его согревало дыханье вола.
Домашние звери
Стояли в пещере,
Над яслями теплая дымка плыла.
Доху отряхнув от постельной трухи
И зернышек проса,
Смотрели с утеса
Спросонья в полночную даль пастухи,
А рядом, неведомая перед тем,
Застенчивей плошки
В оконце сторожки
Мерцала звезда по пути в Вифлеем.
Растущее зарево рдело над ней
И значило что-то,
И три звездочета
Спешили на зов небывалых огней.
За ними везли на верблюдах дары.
И ослики в сбруе, один малорослей
Другого, шажками спускались с горы.
Светало. Рассвет, как пылинки золы,
Последние звезды сметал с небосвода,
И только волхвов из несметного сброда
Впустила Мария в отверстье скалы.
Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба,
Как месяца луч в углубленье дупла.
Ему заменяли овчинную шубу
Ослиные губы и ноздри вола.
Стояли в тени, словно в сумраке хлева,
Шептались, едва подбирая слова.
Вдруг кто-то в потемках, немного налево
От яслей рукой отодвинул волхва,
И тот оглянулся: с порога на Деву,
Как гостья, смотрела звезда Рождества.


Явление ангела пастырям

А. Фет


Встаньте и пойдите
В город Вифлеем;
Души усладите
И скажите всем:
«Спас пришел к народу,
Спас явился в мир!
Слава в вышних Богу,
И на земли мир!
Там, где отдыхает
Бессловесна тварь,
В яслях почивает
Всего мира Царь!»

А. Фет

Ночь тиха


По тверди зыбкой
Звезды южные дрожат.
Очи матери с улыбкой
В ясли тихие глядят.
Ни ушей, ни взоров лишних,
Вот пропели петухи —
И за ангелами в вышних
Славят Бога пастухи.
Ясли тихо светят взору,
Озарен Марии лик.
Звездный хор к иному хору
Слухом трепетным приник.
И над Ним горит высоко
Та звезда далеких стран;
С ней несут цари востока
Злато, смирну и ливан.

То были времена чудес

Л. Мей


То были времена чудес,
Сбывалися слова пророка,
Сходили ангелы с небес,
Звезда катилась от востока,
Мир искупленья ожидал —
И в бедных яслях Вифлеема,
Под песнь хвалебную Эдема,
Младенец дивный воссиял…


Стихи про Рождество
«…из пламя и света рожденное Cлово»

М. Ю. Лермонтов


Сегодня будет Рождество,
весь город в ожиданьи тайны,
он дремлет в инее хрустальном
и ждет: свершится волшебство.

Метели завладели им,
похожие на сновиденье.
В соборах трепет свеч и пенье,
и ладана сребристый дым.

Под перезвон колоколов
забьётся колоколом сердце.
И от судьбы своей не деться –
от рождества волшебных слов.

Родник небес – тех слов исток,
они из пламени и света.
И в мире, и в душе поэта,
и в слове возродится Бог.

Колдуй же, вьюга-чародей,
твоя волшебная стихия
преобразит в миры иные
всю землю, город, и людей.

Встречаться будут чудеса,
так запросто, в толпе прохожих,
и вдруг на музыку похожи
людские станут голоса.

_________________
Враги разбудят, потрясут Россию, произведут в ней невольное развитие силы, но не унизят России. Они возвысят ее. Таково её предназначение.
Свт.И. Брянчанинов

Степень свободы определяется мерой ответственности. Всё остальное - вседозволенность.

[Topolek]

Рождественский ангел. Саша Черный

— Подайте, Христа — ради, милостыньку! Милостыньку, Христа — ради!..

Никто не слышал этих жалобных слов, никто не обращал внимания на слезы, звучавшие в словах бедно-одетой женщины, одиноко стоявшей на углу большой и оживленной городской улицы.

— Подайте милостыньку!..

Прохожие торопливо шагали мимо ее, с шумом неслись экипажи по снежной дороге. Кругом слышался смех, оживленный говор...

На землю спускалась святая, великая ночь под Рождество Христово. Она сияла звездами, окутывала город таинственной мглой.

Милостыньку... не себе, деткам моим прошу...

Голос женщины вдруг оборвался, и она тихо заплакала, Дрожа под своими лохмотьями, она вытирала слезы окоченевшими пальцами, но они снова лились по ее исхудалым щекам. Никому не было до нее дела...

Да она и сама не думала о себе, о том, что совсем замерзла, что с утра не ела ни крошки... Вся мысль ее принадлежала детям, сердце болело за них...

Сидят они, бедные, там, в холодной темной конуре, голодные, иззябшие... и ждут ее... Что она принесет или что скажет? Завтра великий праздник, всем детям веселье, только ее бедные детки голодны и несчастны.

Что делать ей? Что делать? Все последнее время она работала, как могла, надрывала последние силы...

Потом слегла и потеряла последнюю работу...

Подошел праздник, ей негде взять куска хлеба...

О, детки, бедные детки! Ради них, она решилась, в первый раз в жизни, просить милостыню... Рука не поднималась, язык не поворачивался... Но мысль, что дети ее есть хотят, что они встретят праздник — голодные, несчастные, эта мысль мучила ее, как пытка. Она готова была на все. И за несколько часов ей удалось набрать несколько копеек... Несчастные дети! У других детей - елка, они - веселы, довольны в этот великий праздник, только ее -дети...

"Милостыньку, добрые люди, подайте! Подайте, — Христа—ради!”.

И словно в ответ на ее отчаяние, неподалеку раздался благовест... ко всенощной. Да, надо пойти, помолиться... Быть может, молитва облегчит ее душу... Она помолится усердно о них, о детях... Неверными шагами доплелась она до церкви...

Храм освещен, залит огнями... Всюду масса людей... веселые довольные лица. Притаившись в уголке, она упала на колени и замерла... Вся безграничная, материнская любовь, вся ее скорбь о детях вылилась в горячей молитве, в глухих скорбных рыданиях. "Господи, помоги! Помоги!” плачет она. И кому, как не Господу Покровителю и Защитнику слабых и несчастных, вылить ей все свое горе, всю душевную боль свою? Тихо молилась она в уголке, и слезы градом лились по бедному лицу.

Она не заметила, как кончилась всенощная, не видела, как к ней подошел кто-то...

— О чем вы плачете? — раздался за ней нежный голос, показавшийся ей небесной музыкой.

Она очнулась, подняла глаза и увидала перед собой маленькую, богато одетую девочку. На нее глядели с милым участием ясные детские глазки. Сзади девочки стояла старушка-няня.

— У вас есть горе? Да? Бедная вы, бедная! Эти слова, сказанные нежным, детским голосом, глубоко тронули ее.

Горе! Детки у меня голодны, с утра не ели... Завтра праздник такой... великий...

— Не ели? Голодны? — На лице девочки выразился ужас.

— Няня, что же это! Дети не ели ничего! И завтра будут голодны! Нянечка! Как же это?

Маленькая детская ручка скользнула в муфту.

— Вот, возьмите, тут есть деньги... сколько, я не знаю... покормите детей... ради Бога... Ах, няня, это ужасно! Они ничего не ели! Разве это можно, няня!

На глазах девочки навернулись крупные слезы.

— Чтож, Маничка, делать! Бедность у них! И сидят, бедные, в голоде да в холоде. Ждут, не поможет-ли им Господь!

— Ах, няничка, мне жаль их! Где вы живете, сколько у вас детей?

— Муж умер - с полгода будет... Трое ребят на руках осталось. Работать не могла, хворала все время... Вот и пришлось с рукой по миру идти... Живем мы, недалеко... вот тут... в подвале, на углу, в большом каменном доме купца Осипова...

— Няня, почти рядом с нами, а я и не знала! .. Пойдем скорее, теперь я знаю, что надо делать!

Девочка быстро вышла из церкви, в сопровождении старухи.

Бедная женщина машинально пошла за ними. В кошельке, который был у нее в руках, лежала пятирублевая бумажка. Забыв все, кроме того, что она может теперь согреть и накормить дорогих ребяток, она зашла в лавку, купила провизии, хлеба, чаю, сахару и побежала домой. Щеп осталось еще довольно, печку истопить ими хватит.

Она бежала домой из всех сил.

Вот и темная конурка. Три детских фигурки бросились к ней на встречу.

— Маминька! Есть хочется! Принесла ли ты! Родная!

— Она обняла их всех троих и облила слезами.

— Послал Господь! Надя, затопи печку, Петюша, ставь самовар! Погреемся, поедим, ради великого праздника!

В конурке, сырой и мрачной, наступил праздник. Дети были веселы, согрелись и болтали. Мать радовалась их оживлению, их болтовне. Только изредка приходила в голову печальная мысль... что же дальше? Что дальше будет?

— Ну, Господь не оставит! — Говорила она себе, возлагая всю надежду на Бога.

Маленькая Надя тихо подошла к матери, прижалась к ней и заговорила.

— Скажи мама, правда, что в рождественскую ночь с неба слетает рождественский ангел и приносит подарки бедным детям! Скажи, мама!

Мальчики тоже подошли к матери. И желая утешить детей, она начала им рассказывать, что Господь заботится о бедных детях и посылает им Своего ангела в великую, рождественскую ночь, и этот ангел приносит им подарки и гостинцы!

— И елку, мама?

— И елку, детки, хорошую, блестящую елку! В дверь подвала кто-то стукнул. Дети бросились отворить. Показался мужик, с маленькой зеленой елкой в руках. За ним хорошенькая, белокурая девочка с корзиной, в сопровождении няни, несшей за ней разные свертки и пакеты.

Дети робко прижались к матери.

— Это ангел, мама, это ангел? — тихо шептали они, благоговейно смотря на хорошенькую нарядную девочку.

Елка давно стояла уже на полу. Старуха няня развязала пакеты, вытащила из них вкусные булочки, кренделя, сыр, масло, яйца, убирала елку свечами и гостинцами. Дети все еще не могли прийти в себя. Они любовались на "ангела”. И молчали, не двигаясь с места.

— Вот вам, встречайте весело Рождество! — прозвучал детский голосок. С праздником!

Девочка поставила на стол корзину и исчезла, прежде чем дети и мать опомнились и пришли в себя.

"Рождественский ангел” прилетел, принес детям елку, гостинцы, радость и исчез, как лучезарное виденье...

Дома Маню ждала мама, горячо обняла ее и прижала к себе.

— Добрая моя девочка! - говорила она, целуя счастливое личико дочери. Ты отказалась сама от елки, от гостинцев и все отдала бедным детям! Золотое у тебя сердечко! Бог наградит тебя...

"Маня осталась без елки и подарков, но вся сияла счастьем. С своим милым личиком, золотистыми волосами она в самом деле походила на "рождественского ангела”.

_________________
Не желай слышать о чужих злых делах: ибо при таковом желании изображаются и в нас черты этих дел (Марк Подвижник)
______________________________

[Карта № 000007]

Рождественский ангел. Саша Черный

— Подайте, Христа — ради, милостыньку! Милостыньку, Христа — ради!..

Никто не слышал этих жалобных слов, никто не обращал внимания на слезы, звучавшие в словах бедно-одетой женщины, одиноко стоявшей на углу большой и оживленной городской улицы.

— Подайте милостыньку!..

Прохожие торопливо шагали мимо ее, с шумом неслись экипажи по снежной дороге. Кругом слышался смех, оживленный говор...

На землю спускалась святая, великая ночь под Рождество Христово. Она сияла звездами, окутывала город таинственной мглой.

Милостыньку... не себе, деткам моим прошу...

Голос женщины вдруг оборвался, и она тихо заплакала, Дрожа под своими лохмотьями, она вытирала слезы окоченевшими пальцами, но они снова лились по ее исхудалым щекам. Никому не было до нее дела...

Да она и сама не думала о себе, о том, что совсем замерзла, что с утра не ела ни крошки... Вся мысль ее принадлежала детям, сердце болело за них...

Сидят они, бедные, там, в холодной темной конуре, голодные, иззябшие... и ждут ее... Что она принесет или что скажет? Завтра великий праздник, всем детям веселье, только ее бедные детки голодны и несчастны.

Что делать ей? Что делать? Все последнее время она работала, как могла, надрывала последние силы...

Потом слегла и потеряла последнюю работу...

Подошел праздник, ей негде взять куска хлеба...

О, детки, бедные детки! Ради них, она решилась, в первый раз в жизни, просить милостыню... Рука не поднималась, язык не поворачивался... Но мысль, что дети ее есть хотят, что они встретят праздник — голодные, несчастные, эта мысль мучила ее, как пытка. Она готова была на все. И за несколько часов ей удалось набрать несколько копеек... Несчастные дети! У других детей - елка, они - веселы, довольны в этот великий праздник, только ее -дети...

"Милостыньку, добрые люди, подайте! Подайте, — Христа—ради!”.

И словно в ответ на ее отчаяние, неподалеку раздался благовест... ко всенощной. Да, надо пойти, помолиться... Быть может, молитва облегчит ее душу... Она помолится усердно о них, о детях... Неверными шагами доплелась она до церкви...

Храм освещен, залит огнями... Всюду масса людей... веселые довольные лица. Притаившись в уголке, она упала на колени и замерла... Вся безграничная, материнская любовь, вся ее скорбь о детях вылилась в горячей молитве, в глухих скорбных рыданиях. "Господи, помоги! Помоги!” плачет она. И кому, как не Господу Покровителю и Защитнику слабых и несчастных, вылить ей все свое горе, всю душевную боль свою? Тихо молилась она в уголке, и слезы градом лились по бедному лицу.

Она не заметила, как кончилась всенощная, не видела, как к ней подошел кто-то...

— О чем вы плачете? — раздался за ней нежный голос, показавшийся ей небесной музыкой.

Она очнулась, подняла глаза и увидала перед собой маленькую, богато одетую девочку. На нее глядели с милым участием ясные детские глазки. Сзади девочки стояла старушка-няня.

— У вас есть горе? Да? Бедная вы, бедная! Эти слова, сказанные нежным, детским голосом, глубоко тронули ее.

Горе! Детки у меня голодны, с утра не ели... Завтра праздник такой... великий...

— Не ели? Голодны? — На лице девочки выразился ужас.

— Няня, что же это! Дети не ели ничего! И завтра будут голодны! Нянечка! Как же это?

Маленькая детская ручка скользнула в муфту.

— Вот, возьмите, тут есть деньги... сколько, я не знаю... покормите детей... ради Бога... Ах, няня, это ужасно! Они ничего не ели! Разве это можно, няня!

На глазах девочки навернулись крупные слезы.

— Чтож, Маничка, делать! Бедность у них! И сидят, бедные, в голоде да в холоде. Ждут, не поможет-ли им Господь!

— Ах, няничка, мне жаль их! Где вы живете, сколько у вас детей?

— Муж умер - с полгода будет... Трое ребят на руках осталось. Работать не могла, хворала все время... Вот и пришлось с рукой по миру идти... Живем мы, недалеко... вот тут... в подвале, на углу, в большом каменном доме купца Осипова...

— Няня, почти рядом с нами, а я и не знала! .. Пойдем скорее, теперь я знаю, что надо делать!

Девочка быстро вышла из церкви, в сопровождении старухи.

Бедная женщина машинально пошла за ними. В кошельке, который был у нее в руках, лежала пятирублевая бумажка. Забыв все, кроме того, что она может теперь согреть и накормить дорогих ребяток, она зашла в лавку, купила провизии, хлеба, чаю, сахару и побежала домой. Щеп осталось еще довольно, печку истопить ими хватит.

Она бежала домой из всех сил.

Вот и темная конурка. Три детских фигурки бросились к ней на встречу.

— Маминька! Есть хочется! Принесла ли ты! Родная!

— Она обняла их всех троих и облила слезами.

— Послал Господь! Надя, затопи печку, Петюша, ставь самовар! Погреемся, поедим, ради великого праздника!

В конурке, сырой и мрачной, наступил праздник. Дети были веселы, согрелись и болтали. Мать радовалась их оживлению, их болтовне. Только изредка приходила в голову печальная мысль... что же дальше? Что дальше будет?

— Ну, Господь не оставит! — Говорила она себе, возлагая всю надежду на Бога.

Маленькая Надя тихо подошла к матери, прижалась к ней и заговорила.

— Скажи мама, правда, что в рождественскую ночь с неба слетает рождественский ангел и приносит подарки бедным детям! Скажи, мама!

Мальчики тоже подошли к матери. И желая утешить детей, она начала им рассказывать, что Господь заботится о бедных детях и посылает им Своего ангела в великую, рождественскую ночь, и этот ангел приносит им подарки и гостинцы!

— И елку, мама?

— И елку, детки, хорошую, блестящую елку! В дверь подвала кто-то стукнул. Дети бросились отворить. Показался мужик, с маленькой зеленой елкой в руках. За ним хорошенькая, белокурая девочка с корзиной, в сопровождении няни, несшей за ней разные свертки и пакеты.

Дети робко прижались к матери.

— Это ангел, мама, это ангел? — тихо шептали они, благоговейно смотря на хорошенькую нарядную девочку.

Елка давно стояла уже на полу. Старуха няня развязала пакеты, вытащила из них вкусные булочки, кренделя, сыр, масло, яйца, убирала елку свечами и гостинцами. Дети все еще не могли прийти в себя. Они любовались на "ангела”. И молчали, не двигаясь с места.

— Вот вам, встречайте весело Рождество! — прозвучал детский голосок. С праздником!

Девочка поставила на стол корзину и исчезла, прежде чем дети и мать опомнились и пришли в себя.

"Рождественский ангел” прилетел, принес детям елку, гостинцы, радость и исчез, как лучезарное виденье...

Дома Маню ждала мама, горячо обняла ее и прижала к себе.

— Добрая моя девочка! - говорила она, целуя счастливое личико дочери. Ты отказалась сама от елки, от гостинцев и все отдала бедным детям! Золотое у тебя сердечко! Бог наградит тебя...

"Маня осталась без елки и подарков, но вся сияла счастьем. С своим милым личиком, золотистыми волосами она в самом деле походила на "рождественского ангела”.

_________________
Не желай слышать о чужих злых делах: ибо при таковом желании изображаются и в нас черты этих дел (Марк Подвижник)
______________________________

[Topolek]

СЕМЕЙНАЯ ИСТОРИЯ О ПЕЧКЕ И РОЖДЕСТВЕ
Sima

В честь победы русских войск над наполеоновской армией в войне 1812 года в нашем городе был возведен собор Александра Невского.

Больше 100 лет стоял он на центральной улице, перекликаясь колокольным звоном с соседним красивейшим храмом Рождества Богородицы.

После революции собор Александра Невского взорвали. А храм Рождества Богородицы превратили в кинотеатр "Йондоз". Что означает - звезда.

В детстве мы любили смотреть там кино.

На фундаменте собора построили завод, который прославился тем, что часто горел. Что-то неладное там было с проводкой.

После 3 разрушительного пожара, его уже не пытались отстроить. А место развалин ещё долго называли - "у горелого завода". Собственно с этим пожаром и связана таинственным образом наша история.

Случилось это после войны. В студеную и голодную зиму 1947 года.

В старинном 2 этажном деревянном доме (когда-то бывшем пансионе благородных девиц) в одной из множества квартирок жила вдова с двумя дочками 9 и 7 лет. Муж её, военный летчик, погиб в 1944 году. Благодаря военной пенсии по утере кормильца, семья как-то сводила концы с концами. Но все же борьба велась за простое выживание. Новый год принес в подарок настоящие морозы под 40 градусов. Скромно справив праздник, мечтали перезимовать, дотянуть до лета, до тепла.

В ночь перед Рождеством печь натопили жарко.

В эту чудесную ночь и случился большой пожар на заводе, недалеко от их дома. Пламя поднялось высоко, искры разносились ветром на всю округу. Деревянный дом мог легко загореться от искр, летящих на крышу. Командир пожарной части приказал всем жителям дома эвакуироваться. Стучали во все двери. Наскоро одевшись, люди выбегали на улицу, заворожено смотрели на яркое зарево пожара.

И только в квартире вдовы долго никто не открывал. Но соседи упорно продолжали стучать в дверь. Наконец хозяйка открыла. Узнав про опасность, с трудом разбудила детей. Оделись и вышли в морозную ночь.

И здесь всем трем стало плохо. Еле отдышались на свежем воздухе. Долго ещё болела голова. Мысли путались. Странно забылись знакомые слова. Ночью они отравились угарным газом от печи. Потому так трудно было проснуться. А если бы проспали до утра, никто не смог бы их разбудить.

Через пару часов искры на крыше потушили. Объявили отбой тревоги. Жильцы пошли греться и досыпать. Квартиру пришлось хорошенько проветривать, выпускать драгоценное тепло.

Но вот что всего удивительнее: при пожаре не пострадал ни 1 человек. В ночную смену завод не работал. А необыкновенное совпадение и забота соседей спасли семью от смертельной опасности.

Старый дом уже давно снесли. Маленькие девочки выросли и завели семьи. У них родились дети. То есть мы. Вместо кинотеатра снова стоит собор Рождества Богородицы небесно-голубого цвета с высокой колокольней.

А у нас уже подрастают свои детки. Они любят смотреть старый фотоальбом, и слушать семейные истории. У старшей племянницы недавно родилась дочка. 5 поколение начинает жизнь.

А Рождество мы празднуем всей семьей, ходим на праздничную ночную службу, кладем подарки детям под елку, ищем Звезду на небе.

И рассказываем семейное предание о бабушке, маме и тёте послевоенных времен. Рождественскую сказку о том, как хрупка жизнь, и сколько детей, внуков и правнуков зависит от одной жаркой печки. И главное о том, как хорошо мы все, несмотря на свою беззащитность, хранимы свыше.

_________________
Не желай слышать о чужих злых делах: ибо при таковом желании изображаются и в нас черты этих дел (Марк Подвижник)
______________________________

[Карта № 000007]

СЕМЕЙНАЯ ИСТОРИЯ О ПЕЧКЕ И РОЖДЕСТВЕ
Sima

В честь победы русских войск над наполеоновской армией в войне 1812 года в нашем городе был возведен собор Александра Невского.

Больше 100 лет стоял он на центральной улице, перекликаясь колокольным звоном с соседним красивейшим храмом Рождества Богородицы.

После революции собор Александра Невского взорвали. А храм Рождества Богородицы превратили в кинотеатр "Йондоз". Что означает - звезда.

В детстве мы любили смотреть там кино.

На фундаменте собора построили завод, который прославился тем, что часто горел. Что-то неладное там было с проводкой.

После 3 разрушительного пожара, его уже не пытались отстроить. А место развалин ещё долго называли - "у горелого завода". Собственно с этим пожаром и связана таинственным образом наша история.

Случилось это после войны. В студеную и голодную зиму 1947 года.

В старинном 2 этажном деревянном доме (когда-то бывшем пансионе благородных девиц) в одной из множества квартирок жила вдова с двумя дочками 9 и 7 лет. Муж её, военный летчик, погиб в 1944 году. Благодаря военной пенсии по утере кормильца, семья как-то сводила концы с концами. Но все же борьба велась за простое выживание. Новый год принес в подарок настоящие морозы под 40 градусов. Скромно справив праздник, мечтали перезимовать, дотянуть до лета, до тепла.

В ночь перед Рождеством печь натопили жарко.

В эту чудесную ночь и случился большой пожар на заводе, недалеко от их дома. Пламя поднялось высоко, искры разносились ветром на всю округу. Деревянный дом мог легко загореться от искр, летящих на крышу. Командир пожарной части приказал всем жителям дома эвакуироваться. Стучали во все двери. Наскоро одевшись, люди выбегали на улицу, заворожено смотрели на яркое зарево пожара.

И только в квартире вдовы долго никто не открывал. Но соседи упорно продолжали стучать в дверь. Наконец хозяйка открыла. Узнав про опасность, с трудом разбудила детей. Оделись и вышли в морозную ночь.

И здесь всем трем стало плохо. Еле отдышались на свежем воздухе. Долго ещё болела голова. Мысли путались. Странно забылись знакомые слова. Ночью они отравились угарным газом от печи. Потому так трудно было проснуться. А если бы проспали до утра, никто не смог бы их разбудить.

Через пару часов искры на крыше потушили. Объявили отбой тревоги. Жильцы пошли греться и досыпать. Квартиру пришлось хорошенько проветривать, выпускать драгоценное тепло.

Но вот что всего удивительнее: при пожаре не пострадал ни 1 человек. В ночную смену завод не работал. А необыкновенное совпадение и забота соседей спасли семью от смертельной опасности.

Старый дом уже давно снесли. Маленькие девочки выросли и завели семьи. У них родились дети. То есть мы. Вместо кинотеатра снова стоит собор Рождества Богородицы небесно-голубого цвета с высокой колокольней.

А у нас уже подрастают свои детки. Они любят смотреть старый фотоальбом, и слушать семейные истории. У старшей племянницы недавно родилась дочка. 5 поколение начинает жизнь.

А Рождество мы празднуем всей семьей, ходим на праздничную ночную службу, кладем подарки детям под елку, ищем Звезду на небе.

И рассказываем семейное предание о бабушке, маме и тёте послевоенных времен. Рождественскую сказку о том, как хрупка жизнь, и сколько детей, внуков и правнуков зависит от одной жаркой печки. И главное о том, как хорошо мы все, несмотря на свою беззащитность, хранимы свыше.

_________________
Не желай слышать о чужих злых делах: ибо при таковом желании изображаются и в нас черты этих дел (Марк Подвижник)
______________________________

[Ruth]

Topolek
А в каком городе это всё происходило?
А кто автор?

_________________
Враги разбудят, потрясут Россию, произведут в ней невольное развитие силы, но не унизят России. Они возвысят ее. Таково её предназначение.
Свт.И. Брянчанинов

Степень свободы определяется мерой ответственности. Всё остальное - вседозволенность.

[Topolek]

Ruth, это рассказ взяла из сети, с конкурса рождественских рассказов 2005-2006 года на одном из сайтов, так что, чтобы раскопать более подробную информацию, надо очень постараться, как видите, в начале только ник пользователя, приславшего рассказ...

_________________
Не желай слышать о чужих злых делах: ибо при таковом желании изображаются и в нас черты этих дел (Марк Подвижник)
______________________________

[Карта № 000007]

Ruth, это рассказ взяла из сети, с конкурса рождественских рассказов 2005-2006 года на одном из сайтов, так что, чтобы раскопать более подробную информацию, надо очень постараться, как видите, в начале только ник пользователя, приславшего рассказ...

_________________
Не желай слышать о чужих злых делах: ибо при таковом желании изображаются и в нас черты этих дел (Марк Подвижник)
______________________________

[Ruth]

Topolek Cпасибо.Понял.Отстал.

_________________
Враги разбудят, потрясут Россию, произведут в ней невольное развитие силы, но не унизят России. Они возвысят ее. Таково её предназначение.
Свт.И. Брянчанинов

Степень свободы определяется мерой ответственности. Всё остальное - вседозволенность.

[Topolek]

СТУК СЕРДЦА

Соня
Мама зашла в Сонину комнату на цыпочках, поправила одеяло и осторожно поцеловала дочку в лоб. А потом клацнул замок входной двери.

Ну вот, они опять ушли, оставили меня одну. Им хорошо вдвоем, они улыбаются друг другу. Папа целует маму в висок, а она прижимается щекой к его плечу. А меня они оставляют одну. Они думают, что я сплю и мне все равно. Думают, что я счастлива, потому что у меня много игрушек. Но они не знают, что я тоже хочу прижаться щекой к кому-нибудь родному и теплому. Мама, конечно, меня любит, и папа тоже. Но они так часто уходят, а я так часто остаюсь одна.

Сон растворился, а может быть, его и не было вовсе.

Встану, посмотрю, что под ёлкой мне оставили. Наверное, немецкую куклу, похожую на настоящего ребеночка. Недавно мы с мамой заходили в магазин, и мне очень понравилась такая кукла. Мама сказала тогда, чтобы я попросила Деда Мороза принести ее в подарок.

Так и есть. Розовый чепчик. Соска. Здорово! Но она все равно не живая.

Вот возьму сейчас и съем все шоколадные конфеты. Пусть тогда лечат меня от противной сыпи. Или мороженым объемся. Его в морозилке много. Папа постарался, разного купил.

Нет, есть в одиночку скучно, даже когда вкусно. Вот если бы сейчас здесь Маша была, и Славик, и Лёша с Игорьком, и Света... Маме с папой весело. Они, наверное, к Петровским ушли, они всегда к Петровским уходят, я знаю.

Лучше выключу свет и буду в окно смотреть. Все почему-то думают, что дети темноты боятся. А я не боюсь. Нисколечко не боюсь. В окно видны звезды, а это получше любого мультика. Иногда звездочки летают по небу. Некоторые быстро-быстро, что даже не успеваешь о желании подумать, а некоторые медленно летят, как будто бы это космический трамвай идет.

Папа говорит, что звезды так хорошо у нас видны, потому что мы живем близко к небу, на двадцать четвертом этаже. А на втором этаже, у Петровских, звезд не видно. Вот и пусть веселятся без звезд. А мне и здесь хорошо.

- Ой! - через все небо пронесся большой светящийся шар и упал прямо на балкон.

***
Соня подбежала к окну и остановилась как вкопанная. На нее смотрели огромные голубые глаза. В любое другое время Соня, наверное, испугалась бы, но сейчас что-то говорило ей, что ничего страшного нет, что в окно заглядывает очень доброе создание. Курносый мальчик с копной светлых кудрявых волос приветливо ей улыбался.

- Ты кто? - выдохнула Соня.

Удивительный человечек плавательным движением рук раздвинул оконное стекло, словно это и не стекло вовсе, а занавеска из прозрачной ткани.

- Здравствуй, Сонечка! Меня зовут Ясон. Как только я услышал грустный стук твоего сердца, сразу прилетел. Уж такая сегодня особенная ночь, что нельзя допустить, чтоб кому-нибудь было плохо, - звонче и в то же время нежнее голоса Соня никогда в своей жизни не слышала.

- А разве можно на расстоянии услышать, как бьются сердца у людей?
- Конечно! Надо только научиться улавливать самые тихие звуки.
- А как?
- Надо просто захотеть услышать и открыть свое сердце. Попробуй!
- Часы тикают.
- Не то...
- Вода из крана капает.
- Дальше.
- У соседей собака Плюшка во сне тявкнула!
- Уже лучше.
- Ой, кто-то плачет. Нет, перестал. Это, наверное, младенчик из тридцать шестой. У тети Светы маленький недавно родился.
- Молодец!
- Ясон, стучит, стучит! Ох, как грустно стучит. Как больно...
- Это сердечко мальчика Гриши. Ему всего три годика, но он остался один, потому что его родители погибли.
- Как?! Разве так бывает? Разве может маленький мальчик жить один?
- Он не то чтобы один. Он с бабушкой, конечно. Но ему все равно очень плохо. Хочешь ему помочь?
- Да! - почти вскрикнула Соня, а потом спросила, - А как?
- Надо всем сердцем ощутить Гришину боль. Тогда он почувствует, что уже не один, и ему станет легче, теплее на душе.

Гриша спал в своей кроватке, съёжившись в комочек. Щечки еще не высохли от слез. Соня поправила одеялко, как это сделала бы мама. Погладила мальчика по стриженой головке и заметила прямо над бровкой ссадину с запекшейся кровью. Упал, наверное, маленький. Ясон прикоснулся рукой к ранке, и она исчезла бесследно. Гриша улыбнулся во сне, потянулся, положил ладошки под щеку и с облегчением вздохнул.

- Вот видишь, Сонечка, - шепотом заговорил Ясон, - сердце мальчика услышало твое сочувствие и застучало ровнее, без надрыва. Завтра он проснется, и утро для него будет чуть-чуть солнечнее, чем было сегодня.

- Ведь сегодня Праздник! - вспомнила Соня. - Надо Грише какой-нибудь подарок под подушкой оставить. У меня есть конфета. Этого, конечно, мало...

- Я тоже кое-что прихватил, - Ясон, как волшебник, извлек из-за спины голубой мешочек, расшитый звездами.

Чего только не было в этом мешочке! Соня выбрала маленькую блестящую машинку с открывающимися дверками и рулем, с помощью которого поворачиваются передние колеса. Она помнила, как радовался похожей игрушке ее двоюродный брат. Мальчишки почему-то больше всего на свете любят играть с машинками. И конечно, чем больше игрушечный автомобиль похож на настоящий, тем лучше.

- Вот эту подарим! Он очень-очень обрадуется. Я знаю, - Соня аккуратно положила игрушку в изголовье Гришиной кроватки так, чтобы мальчик не поцарапался ею во сне, но, в то же время, чтобы сразу, как проснется, смог бы увидеть подарок.

Ясон стоял у окна и внимательно смотрел на уличные огни.

- Что там? - тихо спросила Соня.
- А ты не слышишь?
- Кто-то дрожит от холода.
- Да. И если мы не успеем ей помочь, она погибнет.

Порыв ветра окутал меховой шубкой плечи девочки. Захватило дух, как когда-то летом на качелях в парке, и Соня почувствовала под ногами хруст снега. Ясон бежал впереди. Соня едва догнала его и вдруг увидела на тротуаре маленького котенка. Он поджимал под себя то одну, то другую лапку, сильно дрожал, мяукать у него уже не было сил. Соня взяла котенка на руки и спрятала под шубку.

- Это Мурка. Она убежала сегодня от своей хозяйки и чуть не замерзла до смерти, - пояснил Ясон.

Кошечка уже перестала дрожать и принялась громко мурлыкать.

- Ясон, можно я возьму этого котеночка себе? Знаешь, как я хочу, чтобы у меня был котенок? Я буду за ним ухаживать и ни за что не потеряю. А маму и папу я уговорю.
- А как же Наташа?
- Какая Наташа?
- Хозяйка Мурки. Она не спит, хотя все дети должны давно уже спать, все плачет и плачет. Весь вечер они с мамой ходили по окрестным дворам, искали свою кошку. Откуда им было знать, что сначала Мурка, испугавшись дворового Шарика, забежала в чужой двор, потом попробовала проникнуть в первый попавшийся подъезд, но один обиженный на жизнь человек больно ударил ее палкой. Мурка изо всех сил искала свой дом, но только дальше от него уходила. Хорошо хоть, не выскочила на дорогу.

- Ладно, давай отнесем ее Наташе...

***
- Просыпайся, Соня-засоня. Утро давно на дворе. Смотри, какое солнышко. Настоящий праздник!
- Мама, вы к Петровским ходили?
- Да, только скучно было. Мы с папой через часок домой вернулись. И хорошо, хоть выспались.
- Ой, кто это скребется?
- А ты посмотри.
- Котенок! Мамочка, котенок! Ух-ты, какой прыгучий. Мама, он кусается, но не больно. Вот это да! Мамулечка, дай я тебя поцелую!
- А я тебе еще одну новость хочу сказать.
- Какую?
- Летом у тебя будет братик или сестричка. Точно мы с папой пока не знаем...
В окно светило огромное золотое Солнце - самая большая и теплая звезда на свете.

_________________
Не желай слышать о чужих злых делах: ибо при таковом желании изображаются и в нас черты этих дел (Марк Подвижник)
______________________________

[Карта № 000007]

СТУК СЕРДЦА

Соня
Мама зашла в Сонину комнату на цыпочках, поправила одеяло и осторожно поцеловала дочку в лоб. А потом клацнул замок входной двери.

Ну вот, они опять ушли, оставили меня одну. Им хорошо вдвоем, они улыбаются друг другу. Папа целует маму в висок, а она прижимается щекой к его плечу. А меня они оставляют одну. Они думают, что я сплю и мне все равно. Думают, что я счастлива, потому что у меня много игрушек. Но они не знают, что я тоже хочу прижаться щекой к кому-нибудь родному и теплому. Мама, конечно, меня любит, и папа тоже. Но они так часто уходят, а я так часто остаюсь одна.

Сон растворился, а может быть, его и не было вовсе.

Встану, посмотрю, что под ёлкой мне оставили. Наверное, немецкую куклу, похожую на настоящего ребеночка. Недавно мы с мамой заходили в магазин, и мне очень понравилась такая кукла. Мама сказала тогда, чтобы я попросила Деда Мороза принести ее в подарок.

Так и есть. Розовый чепчик. Соска. Здорово! Но она все равно не живая.

Вот возьму сейчас и съем все шоколадные конфеты. Пусть тогда лечат меня от противной сыпи. Или мороженым объемся. Его в морозилке много. Папа постарался, разного купил.

Нет, есть в одиночку скучно, даже когда вкусно. Вот если бы сейчас здесь Маша была, и Славик, и Лёша с Игорьком, и Света... Маме с папой весело. Они, наверное, к Петровским ушли, они всегда к Петровским уходят, я знаю.

Лучше выключу свет и буду в окно смотреть. Все почему-то думают, что дети темноты боятся. А я не боюсь. Нисколечко не боюсь. В окно видны звезды, а это получше любого мультика. Иногда звездочки летают по небу. Некоторые быстро-быстро, что даже не успеваешь о желании подумать, а некоторые медленно летят, как будто бы это космический трамвай идет.

Папа говорит, что звезды так хорошо у нас видны, потому что мы живем близко к небу, на двадцать четвертом этаже. А на втором этаже, у Петровских, звезд не видно. Вот и пусть веселятся без звезд. А мне и здесь хорошо.

- Ой! - через все небо пронесся большой светящийся шар и упал прямо на балкон.

***
Соня подбежала к окну и остановилась как вкопанная. На нее смотрели огромные голубые глаза. В любое другое время Соня, наверное, испугалась бы, но сейчас что-то говорило ей, что ничего страшного нет, что в окно заглядывает очень доброе создание. Курносый мальчик с копной светлых кудрявых волос приветливо ей улыбался.

- Ты кто? - выдохнула Соня.

Удивительный человечек плавательным движением рук раздвинул оконное стекло, словно это и не стекло вовсе, а занавеска из прозрачной ткани.

- Здравствуй, Сонечка! Меня зовут Ясон. Как только я услышал грустный стук твоего сердца, сразу прилетел. Уж такая сегодня особенная ночь, что нельзя допустить, чтоб кому-нибудь было плохо, - звонче и в то же время нежнее голоса Соня никогда в своей жизни не слышала.

- А разве можно на расстоянии услышать, как бьются сердца у людей?
- Конечно! Надо только научиться улавливать самые тихие звуки.
- А как?
- Надо просто захотеть услышать и открыть свое сердце. Попробуй!
- Часы тикают.
- Не то...
- Вода из крана капает.
- Дальше.
- У соседей собака Плюшка во сне тявкнула!
- Уже лучше.
- Ой, кто-то плачет. Нет, перестал. Это, наверное, младенчик из тридцать шестой. У тети Светы маленький недавно родился.
- Молодец!
- Ясон, стучит, стучит! Ох, как грустно стучит. Как больно...
- Это сердечко мальчика Гриши. Ему всего три годика, но он остался один, потому что его родители погибли.
- Как?! Разве так бывает? Разве может маленький мальчик жить один?
- Он не то чтобы один. Он с бабушкой, конечно. Но ему все равно очень плохо. Хочешь ему помочь?
- Да! - почти вскрикнула Соня, а потом спросила, - А как?
- Надо всем сердцем ощутить Гришину боль. Тогда он почувствует, что уже не один, и ему станет легче, теплее на душе.

Гриша спал в своей кроватке, съёжившись в комочек. Щечки еще не высохли от слез. Соня поправила одеялко, как это сделала бы мама. Погладила мальчика по стриженой головке и заметила прямо над бровкой ссадину с запекшейся кровью. Упал, наверное, маленький. Ясон прикоснулся рукой к ранке, и она исчезла бесследно. Гриша улыбнулся во сне, потянулся, положил ладошки под щеку и с облегчением вздохнул.

- Вот видишь, Сонечка, - шепотом заговорил Ясон, - сердце мальчика услышало твое сочувствие и застучало ровнее, без надрыва. Завтра он проснется, и утро для него будет чуть-чуть солнечнее, чем было сегодня.

- Ведь сегодня Праздник! - вспомнила Соня. - Надо Грише какой-нибудь подарок под подушкой оставить. У меня есть конфета. Этого, конечно, мало...

- Я тоже кое-что прихватил, - Ясон, как волшебник, извлек из-за спины голубой мешочек, расшитый звездами.

Чего только не было в этом мешочке! Соня выбрала маленькую блестящую машинку с открывающимися дверками и рулем, с помощью которого поворачиваются передние колеса. Она помнила, как радовался похожей игрушке ее двоюродный брат. Мальчишки почему-то больше всего на свете любят играть с машинками. И конечно, чем больше игрушечный автомобиль похож на настоящий, тем лучше.

- Вот эту подарим! Он очень-очень обрадуется. Я знаю, - Соня аккуратно положила игрушку в изголовье Гришиной кроватки так, чтобы мальчик не поцарапался ею во сне, но, в то же время, чтобы сразу, как проснется, смог бы увидеть подарок.

Ясон стоял у окна и внимательно смотрел на уличные огни.

- Что там? - тихо спросила Соня.
- А ты не слышишь?
- Кто-то дрожит от холода.
- Да. И если мы не успеем ей помочь, она погибнет.

Порыв ветра окутал меховой шубкой плечи девочки. Захватило дух, как когда-то летом на качелях в парке, и Соня почувствовала под ногами хруст снега. Ясон бежал впереди. Соня едва догнала его и вдруг увидела на тротуаре маленького котенка. Он поджимал под себя то одну, то другую лапку, сильно дрожал, мяукать у него уже не было сил. Соня взяла котенка на руки и спрятала под шубку.

- Это Мурка. Она убежала сегодня от своей хозяйки и чуть не замерзла до смерти, - пояснил Ясон.

Кошечка уже перестала дрожать и принялась громко мурлыкать.

- Ясон, можно я возьму этого котеночка себе? Знаешь, как я хочу, чтобы у меня был котенок? Я буду за ним ухаживать и ни за что не потеряю. А маму и папу я уговорю.
- А как же Наташа?
- Какая Наташа?
- Хозяйка Мурки. Она не спит, хотя все дети должны давно уже спать, все плачет и плачет. Весь вечер они с мамой ходили по окрестным дворам, искали свою кошку. Откуда им было знать, что сначала Мурка, испугавшись дворового Шарика, забежала в чужой двор, потом попробовала проникнуть в первый попавшийся подъезд, но один обиженный на жизнь человек больно ударил ее палкой. Мурка изо всех сил искала свой дом, но только дальше от него уходила. Хорошо хоть, не выскочила на дорогу.

- Ладно, давай отнесем ее Наташе...

***
- Просыпайся, Соня-засоня. Утро давно на дворе. Смотри, какое солнышко. Настоящий праздник!
- Мама, вы к Петровским ходили?
- Да, только скучно было. Мы с папой через часок домой вернулись. И хорошо, хоть выспались.
- Ой, кто это скребется?
- А ты посмотри.
- Котенок! Мамочка, котенок! Ух-ты, какой прыгучий. Мама, он кусается, но не больно. Вот это да! Мамулечка, дай я тебя поцелую!
- А я тебе еще одну новость хочу сказать.
- Какую?
- Летом у тебя будет братик или сестричка. Точно мы с папой пока не знаем...
В окно светило огромное золотое Солнце - самая большая и теплая звезда на свете.

_________________
Не желай слышать о чужих злых делах: ибо при таковом желании изображаются и в нас черты этих дел (Марк Подвижник)
______________________________

[ТЕАМА]

Для детей постарше - очень любила всегда "Дары волхвов" О`Генри
А в прошлом году, тоже со старшими. читали вслух Диккенса, Рождественскую песнь.

_________________
Дочка- три сыночка - дочка
Spiro ergo amo, amo ergo vivo!

[Эос]

Ричард Пол Эванс Рождественская шкатулка Эта небольшая повесть была написана для себя, друзей и получила широкое признание. По повести снят фильм, но лучше прочитать в семейном кругу.

[МАРУСЯ1965]

Эта ночь святая, эта ночь спасенья ^

Эта ночь святая, эта ночь спасенья
Возвестила вему миру
Тайну Боговоплощенья.

В эту ночь у стада пастухи не спали.
Светлый ангел прилетел к ним
Из небесной светлой дали.

Страх объял великий тех детей пустыни,
Но сказал им: о, не бойтесь, —
Всему миру радость ныне.

Где Христос родился людям на спасенье,
Вы пойдите, посмотрите
На великое смиренье.

И с высот небесных раздалось вдруг пенье:
Слава, слава в вышних Богу,
На земли благоволенье.
***********************************************************************
Дева-Богородица ^

И. Болдышева

Дева Богородица, Чистая Мария,
Мати Предъизбранная, мира Красота,
Кроткая Владычице, сохрани Россию,
Умоли о грешных нас Господа Христа.

Тихо колыбельную над яслями пела
И качала ласково Своего Творца.
Первая в глаза Его кротко посмотрела,
Первая увидела свет Его лица.

Первые слова Его в сердце Ты слагала
И улыбку первую видела Его.
С Ним от злобы Ирода в дальний край бежала.
Умоли о грешных нас Сына Своего!

Ты Дитя Небесное к сердцу прижимала -
Перед Ним единая Ты, как снег, чиста.
В Вифлееме Господа в яслях пеленала -
На Голгофе встала Ты у Его креста.

О, Пренепорочная, рождшая Мессию,
Истину державшая на Своих руках, -
Умоли же Господа, да спасёт Россию,
И помянет грешных нас в горних Небесах!

_________________
Пока вы стоите лицом к своему прошлому, вы стоите задом к своему будущему.
Разворачивайтесь!

[Карта № 023954]

Эта ночь святая, эта ночь спасенья ^

Эта ночь святая, эта ночь спасенья
Возвестила вему миру
Тайну Боговоплощенья.

В эту ночь у стада пастухи не спали.
Светлый ангел прилетел к ним
Из небесной светлой дали.

Страх объял великий тех детей пустыни,
Но сказал им: о, не бойтесь, —
Всему миру радость ныне.

Где Христос родился людям на спасенье,
Вы пойдите, посмотрите
На великое смиренье.

И с высот небесных раздалось вдруг пенье:
Слава, слава в вышних Богу,
На земли благоволенье.
***********************************************************************
Дева-Богородица ^

И. Болдышева

Дева Богородица, Чистая Мария,
Мати Предъизбранная, мира Красота,
Кроткая Владычице, сохрани Россию,
Умоли о грешных нас Господа Христа.

Тихо колыбельную над яслями пела
И качала ласково Своего Творца.
Первая в глаза Его кротко посмотрела,
Первая увидела свет Его лица.

Первые слова Его в сердце Ты слагала
И улыбку первую видела Его.
С Ним от злобы Ирода в дальний край бежала.
Умоли о грешных нас Сына Своего!

Ты Дитя Небесное к сердцу прижимала -
Перед Ним единая Ты, как снег, чиста.
В Вифлееме Господа в яслях пеленала -
На Голгофе встала Ты у Его креста.

О, Пренепорочная, рождшая Мессию,
Истину державшая на Своих руках, -
Умоли же Господа, да спасёт Россию,
И помянет грешных нас в горних Небесах!

_________________
Пока вы стоите лицом к своему прошлому, вы стоите задом к своему будущему.
Разворачивайтесь!